Светлана Сервилина - Тонкая рябина. Новеллы

– Сегодня вечером пойдем к Куприянам! – между взмахами сообщил он. – Слышь, Катюш?

– А мать с отцом не обидятся? – хлебнув нечаянно воды, спросила она и тут же струйкой выпустила ее изо рта.

– Да что мы, дети что ли? Вечерами сидеть со стариками? Женаты почти три года, и все отпрашиваемся, как студенты! А, – махнув головой, Михаил нырнул, потом выпустил фонтанчиком воду и добавил, – теперь и студенты не отпрашиваются… Вот вернусь из командировки и начну дом строить! Будем жить отдельно от родителей!

Катя, испуганно взглянув на мужа, замерла.

– А мать? – потом озорно глянула на мужа. – Мишка, правда? Свой дом? Мишка, как же я тебя люблю!

На берегу, он заботливо обтер ее гладкую кожу: спину, руки, шею…

– Катюшка, я знаю, что ты любишь моих родителей, но ведь хочется быть хозяйкой в доме? Хочется? – он наклонил голову и хитро посмотрел на жену. – Скажи честно!

Она мечтательно посмотрела в его сумасшедшее-синие глаза и кивнула:

– Хочется.

Они взялись за руки и пошли домой, заговорщицки молча, обдумывая сказанное. По дороге, молодые супруги сравнялись с двумя женщинами, гнавших коров с налитым тугим выменем домой.

– Здравствуйте, теть Нюра, здравствуйте, теть Даш.

Михаил весело пошлепал рыжую корову по спине.

– Добрый вечер, молодежь! – дружелюбно ответили женщины.

– Михаил, у меня сепаратор чет барахлит, ты не глянешь? – одна из женщин тронула за руку, обходившего ее парня, и настойчиво повторила вопрос. – Не глянешь, сынок?

– А можно завтра, теть Нюр? А то мы с Катей в гости собрались…

– Да хоть послезавтра, лишь бы заработал!

– Я зайду! – уже обогнав, весело крикнул молодой мужчина.

– Вот ведь Мане повезло, не парень – клад! Такой сын хороший вырос! – пожилая женщина повернулась к попутчице.

– Да, Беловы от горя как заказаны. И Степан с войны живой и здоровый вернулся, и дом – полная чаша, и три сына – все работящие какие, – согласилась вторая, – особенно самый младший – Мишка!

Во дворе у стола суетилась Мария Ивановна. Она поставила большую миску с нарезанным душистым хлебом и обернулась, услышав звук щеколды.

– Сидайте вечерять, – улыбнулась она, – проголодались? Мишка, а ты с работы ще и не ев!

– Мам, мы к Витьке Куприянову сегодня в гости идем. Они нас ждут, а его Татьяна пироги напекла! – чмокнув в затылок мать, Михаил взял со стола огурец, смачно хрустнул и добавил, – Ты не обижайся!

– Степан, ты слухаешь? Они уходять, – женщина развела руки, – для них мать уже не такы пироги пэче…

– Мишка! Молоко на губах не обсохло, мать обижать. Вожжами вдоль спины давно не получал! – отец шел от рукомойника, повесив на жилистую шею вафельное полотенце.

– Бать, ты меня хоть при жене не позорь! – укоризненно глянув на отца, Михаил повернулся и резко пошел к воротам.

По дороге он остановился на мгновенье и крикнул в сторону дома:

– Кать, я тебя на улице подожду!

Потом повернулся и посмотрел на отца, остановившегося посреди двора и смотревшего вслед сыну.

– Завтра в командировку уезжаю, через неделю приеду, поговорим, – голос Михаила дрогнул.

Он очень любил их, этих стариков: строгого отца, никогда не сидевшего без дела, мать, спокойную, понимающую, самую добрую… Но сейчас он принял решение. Ничего, подумал он, они поймут. Молодой мужчина опустил голову и виновато добавил:

– Дом себе буду строить!

И он быстро, не оглядываясь, пошел к воротам.

– Катерина, как тебя ученики любят, просто страсть, – Татьяна возилась у керосинки, убавляя пламя, – а я вот жареху из судачков сделала, – открыв крышку, сказала она и вдохнула запах жареной рыбы с картошкой.

Катя тоже заглянула в большую чугунную сковороду:

– Ах, какой аромат! – и вернулась резать салат.

Таня вытерла полосатым полотенцем руки и подсела к гостье.

– Вчера Васька, Витин племянник, приходил к нам. Так все уши прожужжал:

«Катерина Пална, Катерина Пална». Талант у тебя, подруга, раз эти охламоны так тебя уважают. Я бы в школе работать ни за что не смогла: дети орут, начальство ругается, родители надоедают, – она махнула рукой, встала и, взяв деревянный прихват, поставила сковороду на стол, потом сняла фартук, – зови мужиков, хватит им курить.

– А еще прибавь ежедневную подготовку к урокам и проверку тетрадей, Танюш, – молодая женщина по-доброму усмехнулась, – а я все равно люблю свою работу. Знаешь, придешь в школу, войдешь в класс, а на тебя смотрят двадцать пар детских любопытных глаз. И сразу обо всем забываешь, все проблемы уходят на второй план.

– Ой, Катя, какие у тебя-то проблемы. С таким мужиком тебе любая баба позавидует! – Татьяна опять села рядом, поправила в волосах гребенку.

– Вот именно! – Катя резко поднялась из-за стола и стремительно направилась к выходу.

– Кать, стой! – Татьяна подошла близко. – Что-то случилось? Может Мишка изменяет?

– Да с чего ты взяла? Не изменяет он, но некоторые бы этого хотели, – она отчаянно махнула рукой, – Танюш, не хочу на эту тему говорить, пойду звать ребят к столу.

– Нет, уж постой, успеем, позовем, – Таня выглянула из дверей, – они тоже там калякают. Кать, че, Верка на шею вешается, да?

– Ну, вроде как заигрывает, – Катерина отвернулась к окну, – а мне, знаешь, как неприятно…

– Ну, ты даешь, кому ж приятно будет, когда твоему мужику глазки строят. У, сучка! У них же до тебя чет было, а ты в село приехала, Мишка ее бросил. Ой, да там и кроме Мишки твоего полсела побывали…

– Ну, ладно, хватит, Тань, посплетничали. Просто Миша… он такой… он же всем улыбается…

– А че ж, волком на всех смотреть, что ли?

– Да нет, Тань. Вот твой Виктор, он – строгий, она б ему глазки не строила, – с обидой проговорила молодая женщина и отвернулась.

Татьяна подошла к подруге и обняла ее.

– Это не Виктора бабы боятся, а меня. Я любой космы выдерну за своего мужика, а ты у нас – интеллигенция!

Они засмеялись.

– Витя, – хозяйка выглянула во двор и громко крикнула, – не забудь принести из подвала пол-литра! Идите уже, а то ужин остывает!

– Девчонки, мы идем! – Миша направился к летней кухне. – И гитару захвати, Витек! – обернувшись, крикнул он другу.

Потом перешагнул через порог и подмигнул жене.

– Попоем?

Звезды, как яркие неподвижные светлячки, мерцали прямо над головой. Сверчки, не умолкая, недружно слились в едином хоре. Деревня погрузилась в сон, погасив свои окна, как усталые глаза. Счастливые супруги шли из гостей, обнявшись.

– Как я без тебя целую неделю буду… Мне уже грустно, – расстроено проговорила молодая женщина, легонько прижавшись к мужу.

– Котенок, – муж прошептал ей в самое ухо, – я скоро приеду, а ты даже не успеешь соскучиться!

Михаил обнял жену и притянул к себе: