Евгений Руднев - Якутское танго. (Пьеса)

Николай Медведев.

Кира Крупнина.

Вадим Крупнин.

Лагода.

Джангылы.

Прохоров.

Кравченко.

Радист.

Геологи, сопровождающие Лагоду ( пять человек – трое мужчин и две женщины ).

Действие происходит в наши дни.

Якутская тайга. Одинокий кедр у палаток. Он еще очень молод, этот кедр-чужак, невысок. Неправда, что на протяжении года он одинаково пригож и зелен. По весне кедр этот и впрямь малахитово-нарядный под щедрым солнцем, по молодецкому статен; летом – хвоя на нем густая, баская, вся в молодых липких шишках; осенью – хвоя чуть реже, с едва заметной прожелтью, с орехами в потяжелевших шишках; зимой – в пушистых шапках кухты, с серебристым отливом, она почти не отличается по цвету от заиндевелых палаток, где в это время никто не живет.

Лучшая пора для кедра – все-таки лето. Гордо стоит он тогда у палаток, словно ярко-зеленый красавец-сторож. Играют молодые соки, есть азарт и есть неизбывное желание дотянуться до Солнца. Есть, наконец, мечта, а ярко-зеленая верхушка – как победоносный флаг над окружающими деревьями. По особому привлекателен кедр в это время, заметен.

Но жизнь – она разная, с частой сменой цвета, объема, скорости.

Сейчас кедру – тяжко, смутно. Коротышы-корни, легко прошив тонкое покрывало из палой хвои, мхов и почвы, дошли до вечной мерзлоты, расползлись в разные стороны, скользя по шероховатому льдистому конгломерату, но так и не дотянулись еще до живительной чудо-воды сибирских таликов. Очень мало влаги! Худо! Нет еще твердости в стволе, нет силы в корнях… Птицы клюют кедровые орешки; запасают орешки на зиму белка и бурундук. А когда закосматит пурга, белка вольготно загнездует в дупле старой пихты, а предприимчивый бурундук будет жировать в уютной норе под деревом. Ну а молодому кедру прятаться некуда. Стоит на одном и том же месте. Стоит один-одинешенёк среди привычных для этой полосы лиственниц, пихт, елей и низкорослых березок. Полоснет с запада, с далеких Уральских гор ледяной ураганный ветер Кев-вот-пыг, как называют его ханты, – гнется тонкий, в сгустках желто-красной живицы ствол, дыбится зеленая папаха дерева, летят на мшистую промерзшую землю иголки с прожелтью, шишки, сухие сучья. Уныло шумит молодой кедр, стонет с надрывом, жалостливо поскрипывает всеми своими тонкими позвонками. Вот-вот сломается…

Затемнение.

Старый, бревенчатый охотничий домик-заимка в тайге. К потолку подвешены снопики трав. В углу – два топчана, на них спальные мешки. На грубо сколоченном столе – бинокуляр, минералы, пикетажки, закоптелый чайник. На стене – геологическая карта и портрет академика Ферсмана. Возле окошка, в которое видны палатки и начинающие желтеть карликовые березки и лиственницы, стоит Николай – худощавый белобрысый парень в темной спецовке и резиновых сапогах. Все у него длинное и какое-то нескладное: руки, ноги, шея. Спецовка на спине порвана.

Николай( медленно подходит к карте на стене, про себя ). Пока ничего утешительного… Неужели я где-то ошибся? Но где? Когда?! Впрочем, не так уж все и плохо. Имея отрицательный результат по тем или иным профилям, мы не только списываем их, так сказать, в архив, но и приближаемся к конечной цели – кимберлитовой трубке, начиненной алмазами. Интересно, что получил Сережка Кравченко?

Николай снимает со стены карту, аккуратно складывает ее и прячет в планшет. Берет чайник, пьет прямо из носика.

Входит геофизик Кравченко – чубатый курносый крепыш в энцефалитке. В правой руке у него – потертая брезентовая сумка.

Кравченко. Салют!

Николай( обрадовано ). Наконец-то! Я прямо-таки заждался тебя уже! Трое суток не показываешься на базе…

Кравченко. Что поделаешь, Коля. Борьба требует жертв. Без стонов и жалоб.

Николай( нетерпеливо ). Ну, показывай.

Кравченко( достает из брезентовой сумки геофизические диаграммы и протягивает Николаю ). Вот. Сейсморазведка по всем профилям.

Николай. Ну-ка, ну-ка…

Кравченко. К сожалению, похвастаться особо нечем.

Николай( рассматривая геофизические диаграммы ). Мда, действительно ничего. ( С горечью. ) Надо же! Ни кимберлита, ни косвенных признаков… Может, тут и впрямь нет алмазов, а? Как считаешь?

Кравченко. Интересный ты человек, Коля! То с пеной у рта доказываешь мне, что Западный планшет – это самая перспективная на алмазы площадь, то вдруг начинаешь сомневаться, спрашиваешь, есть ли тут они? Цирк! Проверяешь меня?

Николай. Сомнения – неотъемлемая часть поиска, говорил Ферсман. Если бы все было просто, здесь бы уже давно открыли месторождение. Я твердо верю в победу!

Кравченко. Правильно! А значит, – надо идти дальше.

Николай. То есть?

Кравченко. Необходимо обязательно провести геофизические исследования и пройти шурфы вокруг озера и – особенно! – в долине реки, там очень много ручьев. Если здесь кимберлит, то в ручьях должен быть неизменный спутник алмазов гранат-пироп… Кроваво-красные зерна!

Николай. Правильно мыслишь! В корень смотришь!

Кравченко. Плохо, что полевой сезон кончается. Конец августа уже. В сентябре появятся «белые» мухи. Одна утеха: комаров нет, исчез гнус.

Николай. Да, времени в обрез.

Кравченко. И еще. Боюсь, что Лагода не даст нам завершить съемку. Он на тебя большой зуб имеет. А тут еще – пустой шлих идет. Доброе слово лежит, а худое далеко бежит. По геофизике – ничего. Одно к одному, хай ему грець. Как нарочно!

Николай. Доказывать что-либо Лагоде сейчас бесполезно. Наш спор могут решить только алмазы.

Кравченко. А вот их-то – мы и не нашли.

Николай. Сразу только у старика Хоттабыча все получалось.

Кравченко. Да, тут ты, наверно, прав. Всему свой черед. Сначала юшка, а потом – пампушки с чесноком, как говорят у нас в Полтаве. И все-таки – алмазов пока нет. В этом вся соль, Коля, вся трагедия, понимаешь?

Николай( вздыхает ). Понимаю… чего уж тут не понимать.

Кравченко. Мерзлота заметно снижает достоверность сейсморазведки. Да и интерпретировать геофизические диаграммы в этих условиях – очень сложно. Не знаю даже, чем тебе помочь.

Николай. Надо думать! Думать над тем, как ликвидировать или хотя бы уменьшить влияние мерзлоты. Безвыходных ситуаций нет.

Кравченко( вздыхает ). Все время снятся знаменитые крупные алмазы. Те, что видел на цветных картинках в книгах по геологии… «Куллинан», «Звезда Сьерра-Леоне», «Великий Могол», «Кимберлей», «Виктория», «Снежная королева», «Бродерик»… Прямо-таки наваждение какое-то! ( Снова вздыхает. ) А приносит ли алмаз… счастье, а?