Хелью Ребане - 50 рассказов

На следующий день я рассказал всю историю старику. Правда, трудно было определить, слушает он меня или нет. Он не прекращал своей работы.

– Мне придется более шести месяцев выплачивать долг, – закончил я.

– Здесь все платят долги, – произнес он наконец. – Я тоже.

– Но почему цену можно узнать только потом?

– По-моему, это вполне естественно, – невозмутимо ответил он. – Ведь цена никогда и ни в чём не известна заранее…

***

Так я и живу в этом городишке. Выплачиваю долги, днем работаю, вечерами выхожу на прогулку. Когда кто-нибудь идет мне навстречу, я опускаю глаза и перехожу на другую сторону улицы.

Давно, еще в детстве, я читал «Голову профессора Доуэля».

Мог ли я тогда подумать, что такая же участь постигнет меня? Что я буду спрашивать себя и окружающих – где мои ноги? Руки? Где мое тело?

Я очнулся в больничной палате – но не в постели, а на столике у окна. И далеко не сразу до меня дошло, что от меня осталась… одна голова. Последнее, что я помнил, это мгновение до лобового удара, столкновения с встречной машиной.

Первый, кого я увидел, был мой личный врач, с сочувствием смотревший на меня. «Благодаря его усилиям! – с горечью думал я, закрыв глаза. – Как он подчеркнул „усилиям“… Главное – благодаря моим деньгам…».

Ещё – бы! Стимул бороться за мою жизнь у него был: такое жалованье ему раньше и не снилось.

Если бы мне хотелось жить, я похвалил бы себя за щедрость, но теперь проклинал. Вот для чего мне, наконец, пригодились мои капиталы – продлить мои мучения…

Когда весь ужас моего нового положения стал очевиден, я обрушился на врача с упрёками. Зачем он боролся за мою жизнь?

– Зачем мне теперь жить? Зачем?

Он виновато молчал.

«Да, я – мультимиллионер. Но зачем мне теперь деньги?» – размышлял я, закрыв глаза, когда косвенный виновник моих страданий удалился. Самое

обидное, что я не использовал мои миллионы, когда руки-ноги были ещё целы. Но как я мог поступить иначе? У меня просто-напросто не было на это времени. Я с утра до вечера сидел за компьютером, буквально загипнотизированный той лёгкостью, с которой ко мне текли деньги. Я даже в банк не ходил: деньги поступали на мой счет по системам электронных платежей, и через эти же системы я рассчитывался за покупки.

Мир так богат и разнообразен. Я мог объездить весь мир, останавливаться в пятизвёздочных отелях, ощутить дыхание океана, ветер на Бали и Суматре, палящее солнце Сахары… Я так и не увидел пирамид, а ведь мог оплатить даже индивидуальное их посещение, без оравы туристов… Что говорить! У меня, в мои тридцать восемь, нет даже наследника, кому оставить мои бесполезные теперь капиталы.

Упиваясь скоростью, с которой из рядового инженера превратился в богача, я лишь любовался растущим банковским счётом, неуклонно следуя принципу «Если видишь, что сумму можно удвоить – удваивай». Какие поездки, какой отдых, если неделя отсутствия привела бы к потере не менее двадцати тысяч долларов! А не одной-двух тысяч, как стоит путевка…

Мне даже некому отписать мои капиталы… Родственникам, вспоминавшим обо мне лишь тогда, когда требовались деньги? Их бы порадовала моя смерть. И меня тоже.

После нескольких месяцев бесплодных уговоров отключить систему жизнеобеспечения моей головы, я сделал вид, что сдался. «Надо потерпеть, пока не окажусь у себя дома. Уж там-то я что-нибудь придумаю. Не могут же они меня все время держать под контролем».

В те дни я впервые задумался о том, что же такое наше «я». Мы так привычно говорим «мои руки», «мои ноги», «моя голова». Но теперь весь «я» – только голова, даже сердце мне заменил насос. Но моё самоощущение не изменилось. Если, конечно, не считать подавленного настроения из-за постигшего меня несчастья…

Наконец, меня выписали. Домой я отправился в сопровождении целого эскорта: медиков, охраны и самых близких коллег. Выглядело это так: моя голова, словно памятник самому себе, стояла на прозрачном, изготовленном на заказ кубе, внутри которого виднелись прозрачные трубочки. Как мне восторженно объяснил конструктор – чтобы процесс жизнедеятельности был на виду и малейший сбой можно было бы сразу заметить и устранить.

«Ты перестарался», – думал я, слушая отчёт конструктора о том, как хитроумно он всё придумал и как мне (голове) будет теперь хорошо и удобно. Именно о сбое я всё это время и мечтал. Но уже понял, что союзников у меня нет. «Похоже, что все – решительно все! одержимы идеей сохранить мне жизнь. Попробовали бы сами, каково мне теперь, – горько размышлял я. – Особенно по ночам, когда место среза на шее начинает так ныть, что о сне и речи быть не может».

Они везли меня домой, а я строил планы. «Уж там-то сумею скатиться с этого замысловатого куба… Придётся подговорить кого-нибудь из прислуги или медиков помочь мне – их теперь вокруг меня вьётся целый рой. Всё упирается в сумму».

Во время переезда я так устал, что сразу заснул. Проснувшись, увидел доктора, дежурившего рядом с моим кубом-памятником.

– Хотите, я вам что-нибудь почитаю? – предложил он.

«Нет, ну есть же на свете идиоты… Он мне почитает. О чём, интересно? Обо всём том, что мне теперь недоступно? Впрочем, он вовсе не идиот, он —

обычный человек. Это самое обычное человеческое взаимонепонимание… Никто, практически никто, не в состоянии поставить себя на место другого человека. А уж на моё место никто ни за что не захочет встать». Но я чувствовал, улавливал интуитивно, что, несмотря на незавидное положение, я со своими миллионами продолжаю гипнотизировать окружающих.

– Нет, не хочу, – сердито сказал я.

Тогда он спросил, не включить ли компьютер, не хочу ли посмотреть, как идут дела.

«Какие дела… Зачем?» – мысленно возмутился я.

Но доктор уже включил компьютер и подкатил мой «монумент» к столу. Когда я снова оказался перед монитором, со мной что-то случилось. Внезапно я напрочь забыл, что теперь я – существо без тела, почувствовал себя… снова самим собой.

Я объяснил моему помощнику (сначала они предлагали мне женщину-сиделку, не понимая, насколько это унизительно), как открыть нужные файлы, как выйти на нужные сайты в Интернете.

Всё это время, что ассистент под мою указку водил мышкой по столу, я и не вспоминал о своём несчастье. В моё отсутствие дела шли из рук вон плохо. Сплошные убытки. Из рук … Служащие не знали всех секретов моей коммерческой деятельности.

Я чувствовал, что ассистент чего-то ждёт от меня. «Ясно, что ему надо. И что? Открыть ему все секреты и только тогда умереть? А не все ли равно тебе теперь?» – спросил я себя.

Конечно, того, что у меня было, если бы мне хотелось влачить жалкое существование, хватило бы ещё на две жизни. Много ли нужно голове? Впрочем, расходов стало больше, чем раньше; куб и обслуживающий его персонал – самое дорогое «удовольствие», которое я когда-либо себе «позволял»… Но есть суммы, которые истратить не так – то просто. Только приобретением недвижимости, вплоть до небоскрёбов.