Владимир Буркин - Нас всех протестировали. Cтрогий мужской детектив

Еще совсем недавно средние школы гораздо эффективнее любых других учреждений и организаций переплавляли детей иммигрантов в настоящих американцев по отработанной технологии. Забыв о родине родителей, новые американцы с энтузиазмом предавались патриотизму и национализму, считая новую страну пребывания самой великой на свете. Однако ситуация меняется к худшему.

– Сегодня мы слушаем профессоров из разных областей науки, – ответил генерал на вопрос своего подчиненного. – Не забудьте захватить подготовленный по теме выступления материал. Все у секретаря.

В процессе слушания докладов по теме комиссии Холлингсуорт в очередной раз удивился тому, насколько разными бывают взгляды ученых на одни и те же вопросы. Например, утверждение о том, что Америка является государством иммигрантов – откровенная ложь. Америка основана европейскими переселенцами, в массе своей бывшими белыми британцами в основном протестантами. Все прибывшие впоследствии иммигранты влились в созданное первопоселенцами общество и приняли установленный в нем порядок. Именно первопоселенцы заложили основу, на базе которой в конце девятнадцатого столетия Америка стала великой державой. Теперь Америка просто обязана защищать свободу и демократию во всем мире и помогать другим странам, устанавливать соответствующий политический порядок.

Кто виноват в том, что в последнее время стали возникать так называемые общественные движения, пытающиеся выпятить на первый план расовые, этнические проблемы в попытке де конструкции американской нации?

Понятно, что политическая элита, масс-медийные круги стараются поднять свой рейтинг в обществе. А что поднимать академическим кругам? Какие у них интересы? Отчего в них начинают просыпаются чувства вины по отношению к тем, кого они считают жертвами правового произвола, дискриминации и угнетения? Предыдущий ученый с трибуны пытался представить, как выдающийся успех дидактики, преподавание литературы и гуманитарных наук основанное на привлечении внимания школьников к политической истории страны. До чего заковыристо они говорят о своих заслугах!

– А о чем может сказать выступающий ученый с абсолютно лысой головой, с торчащими в стороны большими ушами? – уныло подумал Холлингсуорт, обреченный до вечера присутствовать на этом скучном сборище.

Но то, что он услышал, заставило его отвлечься от собственных мыслей и рассуждений. Стефан Швейко из Национального Института образования, усиливая возникшие к нему подозрения, сообщил, что плачевное положение обучения в средних школах в скором времени приведет к полному краху всю систему образования, а заодно и государство Америка. И не поможет привлечение в страну умных иммигрантов. Пошли статистические данные о том, какие дисциплины выпускники школ не знают совсем, сколько процентов знаний у них остается в голове по другим дисциплинам. Дальше… «Образование в своем развитии опирается на стремление стандартизировать процесс… попытки ввести автоматизацию в такой психологический процесс, как обучение… Наша неукротимая американская привычка всегда считать деньги не только свои, но и чужие… Все это привело к повсеместному внедрению…»

– Ну, когда ты, наконец, скажешь, отчего это происходит, – чуть не вскричал действующий генерал, глядя на вспотевшего от напряжения профессора, не отрывающего взгляда от кипы бумаг.

– Одной из основных причин такого упадка образования является тестирование. Повсеместное тестирование! – наконец пролил свет на виновницу всех бед докладчик, обладатель круглого лица со слегка выдающимися скулами, с характерно торчащими ушами и с фамилией явно славянского происхождения.

– По качеству обучения мы значительно отстаем от европейских стран, а с Японией и Советским Союзом нас скоро нельзя будет и сравнивать.

– Пригласи профессора Швейко завтра к нам в удобное для него время, – сказал Холлингсуорт своему подчиненному, с которым связывал будущее отдела.

Роберт Дейч не услышал. Он только несколько дней на новом месте службы и ещё не освоился. Ещё не знал, какие конкретно функции он должен выполнять, а про понятие «аналитическая работа» пока имел смутное представление. Вереница тягучих докладов подействовала на него угнетающе, и он впал в задумчивость: «Если его работа будет заключаться в прослушивании докладов подобных тем, что звучат на этой комиссии или в перелопачивании самостоятельно подобного материала, то он не выдержит и скоро свихнется. Прежнее место его службы – в Белом Доме. Особый отряд по обеспечению безопасности. Какие люди проходили мимо, совсем рядом и кивали ему головой! С какими личностями доводилось разговаривать! Живая работа. Все время на ногах и в движении. Какая форма на тебе. Как уважительно с тобой разговаривают, когда ты в этой форме! А практикантка Ирэна Прейс! Серые глаза. Фигура! Еще не журналистка, но добилась прохождения практики в Белом Доме. До сих пор не выходит из головы. Если бы не светлое воспоминание о ней, о чем бы еще можно было мечтать на этом сборище стариков. В последний раз, когда она случайно оказалась в углу, а я взял нежно ее ручку, сказала, что вполне согласна. Но это должно произойти в одном из кабинетов Президента. Я сначала пришел в ярость, а потом и мне самому стала интересна такая ситуация. Уже начал наводить мосты и устанавливать связи… и вдруг перевели…»

– Ты не понял, что тебе надо сделать? – громкий голос генерала вернул Роберта в зал заседания.

– Все понял! – почти вскричал Дейч и стал соображать, кто из старых сморчков в этом зале имеет фамилию Швейц, Швейк или очень похожую на это, поскольку поручение прозвучало неожиданно, и он его плохо расслышал. На счастье председатель комиссии спросил:

– У кого есть вопросы к господину Швейко?

Все в зале засуетились и разом заговорили, и в гомоне ясно обозначилась фигура докладчика за кафедрой.

– Вы думаете, он к нам придет? – спросил Дейч.

– От наших предложений еще никто не отказывался, – ответил старый генерал.

В кабинет начальника аналитического отдела Дэвида Холлингсуорта профессор Стефан Швейко пришёл более приглаженным, чем был на заседании комиссии. Дело не в волосах, которых на голове почти не осталось, а в облике и невидимых внешних полях. И вопрос он задал первым, только переступив порог кабинета, и в вопросе содержался некий смысл, прикрытый оболочкой слов:

– Скажите, а какой род войск заинтересовал мой доклад?

– Никакой, – ответил генерал, указывая гостю на предназначавшееся ему место за столом. – Нас интересует не столько ваш доклад, сколько ваша работа. Вы нам можете рассказать о преимуществах системы образования России? Изложить свою точку зрения, – и пока гость усаживался на стул и, озадаченный неожиданным вопросом, задумчиво копался в портфеле, подумал о том, что понятия свободы и частной собственности были одними из первых, которые принесли с собой в Новый Свет переселенцы. И теперь профессор, явно выходец из иммигрантов восточной Европы, пользуется возможностью задавать любые вопросы.