Роман Кузьма - Иррегулярный интеллект

– Пополам! Пополам!.

Он вполне заслуживал своего прозвища: высоченный, значительно больше двух с половиной метров, Пополам по странному стечению обстоятельств – либо по капризу генетиков, а может, и против их воли – являлся наполовину негром, наполовину – белым. Не мулатом, а именно – «пополамом»: правая половина его лица была тёмно-коричневого цвета, в то время как левая сторона – белой, кавказского типа. Было заметно, что Кавониус и Жук подчиняются ему, исполин явно пользовался авторитетом.

Обернувшись к Кавониусу, Пополам спросил:

– Это он? – Диммор догадался, что речь идёт о нём и представился.

– А кличка у тебя есть, однорукий?

– Да, в Школе меня называли Метром.

– Ну, роста ты действительно небольшого… – Лезвие моледиссемблера приблизилось к его лицу, позволив Диммору ощутить дыхание смерти.

Пополам хмыкнул.

– Ну, ладно, тогда как бы пополам… Будешь Дим —Полуметр. – Диммор, вернее, уже Дим, услышал смех Кавониуса и Жука. Видимо, такое поведение их лидера никого не смущало и считалось нормальным. Спорить в таких обстоятельствах было по меньшей степени неразумно и Дим согласно кивнул.

Сделав несколько поворотов, они прошли к проржавевшей, но довольно массивной чугунной двери с заслонкой вместо глазка или камеры наблюдения. Кавониус постучал условным стуком; послышался скрип давно не смазанных рычагов и шестерней – и заслонка приоткрылась, в окошке, закрытом к тому же бронестеклом, мелькнуло небритое лицо. Страж явно узнал спутников Дима, так как скрип, переросший в грохот, повторился – и дверь, весившая, наверное, не менее тонны, распахнулась. Пройдя внутрь, Дим, пока взрослые обменивались приветствиями и новостями, первым делом рассмотрел устройство двери. Будучи в Школе, он неоднократно ломал игрушки, пытаясь узнать, как сделаны приводящие их в действие приборы; сперва Воспитатели воспринимали это как проявление крайней отсталости, а потом, когда результаты его тестов оказались неожиданно высокими – как свидетельство явной одарённости. Впрочем, тогда он так ничего и не понял в полупроводниках и микросхемах, которые счёл глупыми; сейчас же Диму было заметно, что дверь является по-настоящему сложным механизмом, который представляет собой целую систему поршней, зубчатых передач и шарниров.

– Отойди, – небритый страж подвинул Дима плечом. Взявшись обеими руками за отполированную до блеска бесчисленными прикосновениями ручку большого колеса, закреплённого в специальном станке, он начал её вращать – шкивы передали усилие на вал с зубчатой передачей, в результате чего вся конструкция пришла в движение, и дверь медленно закрылась. Страж снова оттолкнул Дима, на этот раз – уже вовсе бесцеремонно, и взялся за такое же, но меньшего размера, колесо, пристроенное к самой двери. Щёлкнули засовы, вращение замедлилось – колесо пошло туже.

– Хорош, Велько, а то ещё прокладки передавишь или, не ровен час, что-то сломаешь. – Кавониус положил руку на плечо стражу. Тот нетерпеливо стряхнул её, но всё-таки отошёл в сторону.

– И прокладки давно пора сменить, и смазать всё хорошенько, – бросил Велько с раздражением, вытирая пот со лба.

– Да это всю машину перебирать! Кто этим заниматься будет…

– Действительно, Жук, это плохое занятие – шариться по помойкам и купаться в нечистотах гораздо интереснее!

– Дверь есть – и есть, – вступился за приятеля Кавониус. – А теперь смотри, что мы добыли!

Дим ощутил гордость от того, что он в центре внимания – как-никак, лучший выпускник Школы. Даже боль в ампутированной руке на мгновение утихла.

– Мальчик – а что он может? Или его в котёл? – Велько потрепал Дима за щеку, а потом ощупал его плечи. – Вроде упитанный…

– Отстань! – Дим отбил его руку.

– Сейчас узнаем, – благодушно заметил Кавониус. – Может, не какая-то дрянь…

Самодовольно улыбаясь, Дим позволил отвести себя в соседнее помещение, оказавшееся лабораторией. Дистилляционные кубы, реторты и пробирки громоздились на стеллажах и столах, испуская токсичный дым. За старшего здесь был маленький сухонький человечек в грязном белом халате, разговаривавший о чём-то с Пополамом.

– Ага, вот и новый член нашего общества, – улыбаясь, заметил великан. Пухлые негритянские губы правой стороны его лица растянулись в улыбке.

– Ну, почему же – член? – пошло захихикал тип в белом халате.

– Тихо. – Смех оборвался на одной ноте, словно его выключили. Пополам обернулся к вошедшим.

– Это – Дим-полуметр, это – Чин-Таблетка, – представил он их, не скрывая чувства собственного превосходства. Дим вспомнил, что он – уже совершеннолетний, и протянул Чину руку; увидев, что от неё остался только обрубок, он на секунду замялся. К такому было трудно привыкнуть.

– Чинэль – когда рядом нет Пополама, – Таблетка взял его за плечо и сжал, приветствуя. Самым странным в его внешности был нос: необычной формы, более всего похожий на птичий клюв, он казался чересчур крупным на нездоровом, измождённом лице.

Дим вновь посмотрел на Пополама. Тот явно был здесь за главного, и нужно было всячески демонстрировать ему своё уважение – это был главный урок, которому учат в Школе. К сожалению, нарушив это правило единственный раз, в день выпуска, он лишился руки. Повторять подобную ошибку было нельзя.

– Мы могли бы тебя просто съесть, – сказал гигант громовым голосом, леденящим кровь. – Ведь у нас нет регулярного питания. Но я считаю, что каждый человек должен иметь шанс доказать, что он полезен.

Дим почувствовал, как штаны снова намокают. К счастью, от него воняло так сильно, что на это никто не обратил внимания. Пополам приблизился, нависнув, подобно горе – Дим как раз достигал уровня его талии, обвешанной различными орудиями убийства.

– Тебе отрубили руку сегодня – те, кто хотел лишить тебя регулярного питания. Но, кто сказал, что «нерегулярно» – значит «мало»? Ешь столько, сколько хочешь, бери от жизни всё! Рука? Руку можно пришить, можно сделать протез – ты ещё не видел Модулера, – но душу пришить невозможно. Так говорит Ргот, а его слова – дороже палладия и бронебойней уранового сердечника. Запомни это, Дим.

Тяжёлая рука опустилась ему на изувеченное плечо – бледная, будто нездоровая.

– Но, чтобы доказать нам, что ты можешь стать одним из нас, ты должен внести определённую плату.

– Какую? – еле выдавил Дим. Ему очень хотелось стать таким, как Пополам.

– Ты отдашь ногу. – Из глаз мальчика брызнули слёзы, а штаны, бессильные более удерживать его непрерывные испражнения, начали протекать. На пол, одна за другой, падали капли, впрочем, в помещении, где постоянно что-то шипело и закипало, на это никто не обратил внимания.