Александр Скрыпник - 2213. футуро-повесть

– Приезжий? – переспросил я. – Вероятно… Не знаю… «Ретро»? Что Вы имеете в виду?

– Я имею в виду стиль Вашей одежды. Простите, не представился: Макс! Максим!

– Алекс! Александр! – вырвалась у меня машинально.

– Очень приятно! – улыбаясь, как зритель из VIP-ложи на бенефисе Юрия Гальцева (ничего не понятно, но… положено!), Макс подал мне руку. – Так откуда Вы приехали?

– Я… я… из Киева…

Глаза Макса слегка округлились,

– Но… Но, это и есть Киев! – его замешательство как-то сразу передалось мне. И вдруг какая-то смутная догадка мелькнула в моём сознании.

– Максим… Макс… Скажите, а какой сейчас год?

– Год? – переспросил Макс. И тут его взгляд упёрся в мои руки. Он внимательно, как я на аллее прохожих, осматривал их, словно это были не обычные руки, а какие-то клешни, щупальца, конечности неизвестного, неопознанного создания.

– Год? Год? Алекс… Алекс, а где Ваш клоккер?

– Что?

– Ну… клоккер, – Макс поднял правую руку и продемонстрировал мне бирюзовый, с металлическим оттенком, браслет, переливающийся разноцветными огоньками. – Такой… Подобный… А где Ваш?

– Погодите! Какой «клоккер»? Год сейчас какой? Тринадцатый?

– Ну, да, – тринадцатый! А что? – круглые глаза Максима напоминали рубли советской чеканки.

– Правильно! Тринадцатый! Но… Я не понимаю,… Что здесь происходит? И… где я? Это всё… очень похоже… очень похоже на Крещатик… Но…

– Погодите, Алекс! Погодите! Это и есть Крещатик! Что именно… Что именно Вас смущает? – всем своим видом Максим выражал сочувствие и желание помочь мне.

– Просто… Просто – что-то не так… Господи! Да почти всё не так! Смотрите: сейчас две тысячи тринадцатый год, это Киев, Крещатик, но я практически ничего здесь не узнаю и… Я не могу понять, где я?

– Успокойтесь, Алекс! Прошу Вас, успокойтесь! Одну минутку! Вы сказали, что сейчас две тысячи тринадцатый год? – Максим, улыбаясь, поглаживал рукой моё предплечье.

– Ну, да! Вы ведь сами мне сказали, что сейчас тринадцатый год!

– Конечно! Правильно! Сказал. Действительно – тринадцатый. Но… Алекс, сейчас две тысячи двести тринадцатый год.

– Что-о-о-о? – протянул я. Теперь настала очередь моим глазам вылезти из орбит. От удивления и неожиданности я впал в какую-то прострацию, ловя воздух ртом, как выброшенная на сушу рыба.

– Это невероятно! – вполне искренне восторгался Макс, – Вы из две тысячи тринадцатого? Теперь понятно, почему у Вас нет клоккера. Какая удача, Алекс! Моё хобби… Я изучаю возникновение и развитие МИСы… Её первые шаги… Это как раз ваша эпоха! Мне повезло! Ведь сможете мне рассказать о её становлении?

– Простите, Максим, но… – запинаясь, пробормотал я, силясь вырваться из состояния шока и прострации. – А что такое – «миса»? У нас нет… Я не знаю никакой «мисы»…

– МИСа? Это мировая информационная система. В Ваше время она называлась, если я не ошибаюсь, «Интернет». Сейчас она, кроме того что глобальна, гораздо более многофункциональна. Поэтому её уже давно называют МИСой. Алекс, если Вы не возражаете, мы можем зайти ко мне домой. Я живу здесь недалеко. Вам не мешало бы немного отдохнуть, перекусить. А потом мы могли бы поговорить, – радушие Максима было очень кстати. Я, действительно, слегка проголодался, а где и как здесь можно было бы поесть, совершенно не понятно.

– Спасибо, Макс, Вы гостеприимный человек! Но… Я, собственно, мало чем могу быть Вам полезен. Я очень мало знаю об Интернете… Только пользователь… И, к тому же, не ахти какой…

– Ничего страшного, Алекс! Не в этом дело! Вам необходимо подкрепиться, расслабиться немного… Пойдёмте, пойдёмте! – Макс взял мене за руку и потянул в сторону, – как я бы сказал до нашей с ним встречи, – Майдана…

Я не смог сориентироваться в том, как, какими улицами мы двигались. К тому же, я всё время вертел головой на триста шестьдесят градусов, пытаясь свыкнуться с мыслью, что сегодня майский день две тысячи двести тринадцатого года. Увы, привыкнуть к этой мысли пока не получалось.

Мы остановились перед каким-то сооружением (зданием?) странноватой формы. Макс нажал кнопку на своём браслете, и дверь парадного отворилась. Поднявшись на второй этаж, мы остановились перед дверью, роспись которой напоминала «Гернику» Пикассо.

– Я дома! – заявил Макс своей собственной двери, и она отворилась под музыку, напоминающую аккорды французского «Канкана».

Квартира Максима поначалу вызвала во мне не меньшее удивление, чем всё увиденное на алее. Небольшой коридор переходил в просторную, но почти пустую комнату.

– Проходите, Алекс! Проходите! Располагайтесь! – роль радушного и приветливого хозяина очень шла Максу, но… «Располагайтесь?» – это в каком смысле? Что он имел в виду, говоря это?

Макс, обойдя меня слева, зашёл в своё пустое жилище и произнёс:

– Уголок отдыха на двоих!

Послышался звук, напоминающий журчание весенней капели, и в комнате, недалеко от окна, каким-то чудом возникшего на казавшейся абсолютно глухой стене, возник элегантный журнальный столик и два кресла – в моё время я назвал бы их шедевром авангардного искусства.

– Присаживайтесь, Алекс! Нам обоим совсем не помешает что-нибудь перекусить. – Максим отошёл в противоположный угол комнаты и, глядя в этот самый угол, протараторил: – Обед номер четыре на двоих!

В углу зашипело, забулькало, послышался какой-то свист, и один за другим из открывшегося справа от угла окошка выплыло два овальных серебристых подноса. Макс подхватил их, как заправский официант, элегантно поместил на журнальный столик и, словно фокусник в цирке, положил рядом с ними неизвестно откуда взявшиеся столовые приборы.

– Кофе будете, Алекс? Вы какой предпочитаете?

– Э-э-э-спр-ресс-со, – заикаясь, как студент-двоечник на экзамене, я едва смог выдавить из себя несколько звуков. Макс сделал несколько шагов к заветному углу и объявил,

– Два эспрессо! Сахар отдельно! Через семь минут! – после чего тихо приземлился в кресло напротив меня.

– Угощайтесь, Алекс! Приятного аппетита! – Максим на пару сантиметров подвинул ко мне поднос. На подносе красовались тарелочки с каким-то лиловым оттенком.

– Здесь овощной суп с грибами, паэлья с мясом перепёлки, салат «Версаль» и мультивитаминный сок… Надеюсь, Вам понравится?

Я не заставил долго уговаривать себя. Голод давал о себе знать. Несколько минут мы молча поглощали шедевры кулинарного искусства неизвестного шеф-повара. Слегка подкрепившись, я почувствовал, как во мне нарастает неловкость.

– Максим, Вы меня простите, но я, в самом деле, вряд ли смогу быть Вам полезен. Я очень мало знаю об Интернете, об истории его появления… К тому же, я всё ещё не могу отойти от некоторого шока… Не знаю… Не понимаю… Как я вообще здесь оказался?