Ксемуюм Бакланов - На границе зеркала. Балтийские грёзы. Часть 2

Все, кто приходил по объявлениям, то ли по иронии, то ли ввиду явно «рогакопытского» подтекста нашего предложения, были, как на подбор, сплошь персонажами для ненаписанных рассказов Зощенко. Поэтому воспоминания о самых первых небольших самостоятельных объектах, сейчас, спустя годы, вызывают у меня, в лучшем случае улыбку, в худшем – дрожь по телу и веру в то, что землетрясения в наших краях, довольно редки и маломощны.

Сюда же я привел и своего друга Аслана, человека, которому на то время доверял, как себе. Это уже спустя три года, он очень жёстко меня предал, нанеся неизгладимую рану в душе, но обо всём по порядку.

С Асланом мы сдружились пять лет назад, в самый разгар кипучей деятельности «Руслан Фрахта», когда я, вымученный за день постоянными разговорами по телефону, а также непосредственно с глазу на глаз, как подкошенный, падал на диван в другом кабинете на третьем этаже того же здания (мало кто знал, что у фирмы есть дополнительный офис). Там я засыпал на час – полтора, что бы потом с новыми силами в бой. Беседы с моряками, заплатившими от пятисот долларов и больше, забирали всю энергию без остатка. Никогда бы раньше не подумал, что негатив, идущий от обманутых людей, отдавших подчас последнее, может так разрушительно действовать на человека, оказавшегося заложником ситуации, когда его считают виновником всех бед.

По официальной версии, фирма в скором времени отправляла людей на морские суда, но по факту никаких судов не было, их еще предстояло изыскать и переговоры на этот счёт, как меня заверяли, велись весьма успешно, причём с очень известным греческим бизнесменом и судовладельцем Ласкаридисом. Они якобы уже приближались к завершению, поэтому я, искренне веря в то, что смогу разрулить напряженную ситуацию, не жалея себя, продолжал агитировать новые кадры активно проплачивать будущие контракты на рефрижераторах под греческим флагом, чем ещё больше увеличивал высоту пирамиды, не подозревая, на самом деле, какой огромной она уже была на тот момент.

Немного вздремнув, я тем самым приводил голову в порядок, чтобы, ни дай бог, не попутать по телефону того, кто уже заплатил, с тем, кому только предстояло это сделать, так как тексты в разных случаях, естественно, разные.

Но самое главное, я искренне верил в то, что можно выйти из этой пирамиды, на столько убедительны бывают женские слезы и рассказы о непредвиденных обстоятельствах, которые вот-вот отойдут на задний план, дав ход делу и всё пойдет по заранее намеченному плану. Сейчас же надо немного подождать и ни в коем случае не путать фамилии, должности, суммы, даты, а главное не назначить встречу новому кандидату на время, когда он может случайно увидеться со своим двойником.

Всё это я делал в единственном числе, беря деньги с рук на руки, давая рукописную квитанцию о принятии, причём со своей росписью. И это даже не за зарплату, хотя у меня всегда были средства на жизнь, а за какую-то мнимую будущность, когда все будут рады и счастливы, а я – спаситель всего человечества, выйду к зрителям на поклон под овации, «Володуев, вот Ваш меч».

Ну ни идиот?! Сейчас, по прошествии уже достаточно немалого времени, я, как никогда, понимаю, о чём пишет Вадим Зеланд, говоря, что люди спят наяву, увлечённые игрой под названием жизнь, забывая про жизнь, как таковую.

И в первую очередь, это касалось самой Тамары, только близкие ей люди, такие, как мы с Манушак, знали, что на самом деле ни одной копейки из тех собранных денег, у неё не задерживалось, всё послушно передавалось дальше по эстафете. Тогда, почти шесть лет назад, в офисе, в результате разборок между двумя конкурирующими криминальными группировками, пропал из сейфа огромный пакет дорогостоящих документов и немалая сумма денежных средств и теперь нужно было всё это как-то компенсировать.

К этому всему добавлялись постоянные и весьма немалые расходы на переговоры в Греции, на которые уже третий раз выезжал наш представитель Андрей Зотов, к тому времени мой хороший приятель и, как потом выяснилось, профессиональный мошенник, засланный к Тамаре ещё одной группировкой, которых всегда бывает в избытке вокруг фирм, занимающихся подобной деятельностью.

Тамара, со всех сторон зажатая обстоятельствами, как и я, ни на минуту не имела возможности поднять головы и оценить сложившуюся ситуацию со стороны. Она, послушно играла отведённую роль, то есть была спящей наяву, это тот случай, по словам Зеланда, когда ты не живешь, жизнь с тобой случается.

В результате имеем, что имеем. Пару сотен обманутых моряков, долгие процессуальные разбирательства, потеря психического здоровья на достаточно долгое время. К тому же она была вынуждена отдать учредителям, посчитавшим её виновницей всех несчастий, пятьдесят тысяч долларов, взятые у Манушак всего на один день, которые та в свою очередь приняла, как плату за услуги по отправке нескольких десятков её земляков в Европу.

Маня обрекла себя на долгие годы мытарств вдали от родных и близких, потеряла доверие любимого человека и в конечном итоге рассталась с ним навсегда, что очень сильно скорректировало всю её дальнейшую судьбу. Возвращаясь же к Тамаре, скажу, что в довершении ко всему, она отдала за долги квартиру в центре города, тем самым значительно укоротив жизнь своей матери, да и себе, естественно, не добавив.

Судьба благоволила к ней, она смогла воспрянуть и вернуться к нормальной жизни, напрочь вычеркнув всё, что туманило разум. Господь даровал шанс выйти из страшного лабиринта, откуда не каждому удается найти выход. Я очень люблю их обоих, Манушак и Тамару, люблю, как любил бы своих родных сестёр.

Отношения же Евгении и Тамары стали достаточно прохладными, особенно после того, как распалась пирамида. Женя и до сих пор считает Тамару виновницей всех напастей, которые обрушились на мою голову в этой связи, никак не беря в расчёт, что именно её показания подтвердили за мной всего лишь статус исполнителя и сделали возможным моё дальнейшее пребывание на свободе, хоть и не без помощи связей Ясы. Она никак не могла простить Тамаре, что та впутала меня во всё это изначально.

Возвращаясь к строительным будням, повторюсь, что я пригласил на работу Аслана в качестве мастера и бригадира в одном лице. Аслан довольно гармонично вливался в общий авантюристический настрой компании, никак иначе назвать это было нельзя. Маня хорошо его знала, равно, как и всех чеченцев, прямо или косвенно имевших отношение к деятельности «Руслан Фрахта» и поэтому от сотрудничества с ним восторга особенного не испытывала, но в отсутствии строителей была вынуждена смириться.

На тот момент Аслан для меня был другом номер один и то, что нам совместно пришлось испытать в весьма непростых, я бы сказал драматических периодах жизни, деля по-братски последние деньги, а также радости и невзгоды, для меня дорогого стоило. Всё это так быстро из жизни вычеркнуть было никому не под силу, так мне тогда казалось. Это уже спустя годы, анализируя наши с ним отношения, я понял, что по сути, это только я с ним делил последнее, у него-то ничего подобного не прослеживалось, он всегда был пуст, так всегда и говорил, в очередной раз приходя к кому-то на день рождения или ещё какой-нибудь праздник с пустыми руками.