Коллектив авторов - Два ангела на плечах. О прозе Петра Алешкина

Иногда мне кажется, что рассказы Алешкина есть не что иное, как спрессованные мастерской силой его искусства романы.

Это видится даже в ранних рассказах.

Рассказ «Прости меня», написанный еще в 1974 году.

Рассказ полифоничен. Одни и те же события видятся по-своему разными героями. Думаю, в то время, Алешкин, смутно ощущая свое одиночество, перенес его на персонажей рассказа. Все они чудовищно одиноки. Одинок студент Алеша, по-своему мучается в своем одиночестве блатной Паня и, что самое удивительное, одинока, казалось бы, счастливая Люба.

Убога жизнь этих людей. Убоги их радости. Алешкин рисует не столько портрет человека, сколько портрет времени. Плохой человек убивает хорошего. Но все это в контексте социалистической эпохи. Недаром этот рассказ напечатали только в 1992 году.

Я сейчас не буду говорить о языке, хотя, например, из одного лишь первого абзаца уже полностью виден человек, его характер, да и, пожалуй, сама его жизнь: это застенчивый, мечтательный молодой человек, живущий в ожидании чуда:

«В двери читального зала Алеша столкнулся с входившим парнем. Тот буркнул что-то невнятное. Алеше послышалось „цыц, прыщ!“, но было похоже и на „Прошу прощения“. Алеша неловко уступил дорогу, открывалась лишь одна половинка двери, и извинился. Потом медленно спустился по ступеням и побрел мимо высоких окон читального зала».

Творческий метод Алешкина с его тщательной проработкой подробностей и деталей именно потому и оказывается далеким от натуралистической манеры изображения жизни, что за каждой такой деталью и подробностью перед нами вырисовываются характеры людей, смысл событий, а за ними – та самая «общая идея».

Обратимся к одному из последних рассказов Алешкина – «Лагерная учительница», опубликованному в журнале «Октябрь».

По своей лирической тональности, душевной теплоте и таланту он, как мне кажется, приближается к последним рассказам Юрия Казакова – «Свечечка» и «Во сне ты горько плакал».

Рассказ начинается просто, обыденно, даже приземленно.

«Был декабрь. Постоянной работы в колхозе не было. И я два раза в неделю вместе с тремя мужиками и трактористом возил солому с полей коровам на корм. Утром, часов в девять, мы собирались в теплушке на ферме, резались в карты в дурачка до одиннадцати, а потом ехали в поле на тракторе. Сгорбившись, подняв воротники от холода, сидели мы на больших тракторных санях, срубленных специально для перевозки соломы. Снежная пыль от гусениц осыпала нас всю дорогу. Мы останавливались возле омета, вокруг которого весь снег был испещрен заячьими следами, накладывали воз. Потом, если погода была солнечная, не мело, делали в омете конуру и снова начинали играть в карты, пока низкое солнце не коснется горизонта. Возвращались всегда затемно».

А между тем, это щемящая история о трагической любви. О любви, которую человек сохранил на всю жизнь.

По недоразумению, девятнадцатилетний парень осужден и попадает в колонию. Он пишет стихи, а в лагерном клубе среди разных кружков – и литературный. С удивлением встречает там наш герой Белый своего лагерного бригадира, уголовника со стажем.

«Калган писал о пиратах, о капитане Флинте. В главе романа, которую он читал, мелькали красивые названия: Бискайский залив, Карибское море, Сарагоса, Бильбао. Он читал, а я видел перед собой не лысого мужика со вспотевшим лбом и ноздреватым носом, а романтического мальчишку, мечтающего о дальних землях и морях, где он непременно побывает, когда вырастет, не подозревающего, что вся его жизнь пройдет в лагерях, а каравеллы и пальмы он каждую неделю будет видеть только в бане, выколотыми у себя на животе».

Кружок ведет учительница Ирина Ивановна. Ее первое появление Белый не забудет уже никогда в жизни:

«Мы повернулись к двери и молча стали смотреть сквозь стеллажи, как невысокого роста женщина, стоя спиной к нам, снимает коричневую искусственную шубку, вешает на гвоздь, снимает белую пуховую шаль, встряхивает иссиня-черными густыми волосами до плеч, проводит несколько раз по ним расческой, поворачивается и с улыбкой идет к нам меж стеллажей, чуточку развернув одно плечо вперед, чтобы не задеть книги на полках. Не помню, какой я рисовал себе перед встречей эту лагерную учительницу литературы.

Помню, что не такой! Мне показалось, что к нам приближается индианка или персиянка, так смугла она была. Чуть пухловатое, смугло-темное лицо ее озарялось блеском зубов. Сильно заметен был синевато-фиолетовый пушок над верхней губой, сгущавшийся к уголкам припухших губ. Глядела она, приближаясь, на меня. Я, не отрывая взгляда от ее персидского лица, стал почему-то подниматься ей навстречу».

Ирина Ивановна два года назад приехала к своему мужу-зеку, устроилась учительницей в колонию, чтобы быть к нему поближе. Но того убило сорвавшейся балкой. А она осталась.

Вообще, выбор сюжетов рассказов Алешкина может подавить своей суровой прямолинейной направленностью. Сами же эти создания писателя оказываются насыщенными большой лирико-драматической силой, чистотой нравственного чувства, заключенного в них, глубиной и значительностью высказанных идей. Здесь важно не только что, но и как это что воссоздается автором в художественной системе его произведений.

История любви одинокой несчастливой учительницы и тамбовского паренька очень чиста. Да, наверное, это тысячная история первой любви в русской литературе. Но она написана именно Алешкиным, и это видно сразу. Здесь почти нет лирических отступлений, но вдруг прорвется, и понятно, что от самого сердца:

«Я всегда любил людей, не абстрактное человечество, а конкретных людей, тех, с кем меня сталкивала жизнь, даже в лагере. И люди отвечали мне тем же. Конечно, бывало, и я невольно обижал близких, и меня обижали, получал и я неожиданные тумаки, но мне всегда казалось. что это от непонимания меня, моих поступков. Я никогда долго не сердился на обидчиков, не старался отомстить, верил: жизнь сама расставит все на свои места».

Истории о первой любви обычно кончаются грустно. Эта тоже не исключение. Вообще, вся наша жизнь грустна. И это в книгах Алешкина пробивается постоянно.

Ко многим его произведениям подходят слова Достоевского: «Невольно приходит в голову одна чрезвычайно забавная, но невыносимо грустная мысль: «Ну, что, если человек был пущен на землю в виде какой-то наглой пробы, чтобы только посмотреть: уживется ли подобное существо на земле или нет?»

Алешкин хотел бы найти залог духовного обновления человечества в прекрасном, утвердить исконное стремление к правде и красоте. Но прекрасная мечта паренька Белого оказывается разрушенной. Было бы, однако, неправильным видеть смысл этого талантливого рассказа лишь в изображении гибнущих иллюзий. В рассказе есть положительное начало, оно заключается в утверждении подлинно человеческих качеств, которые, как бы трагически ни складывались судьбы, все-таки являются самым главным и ценным на земле. Подлинная красота – это красота душевная, говорит писатель.