Валерий Богушев - Сюжеты. Рассказы, эссе, роман

После фуршета, откланялись и втроем вышли на улицу. Было морозно, сыпался снежок. Пешком прошли к театру оперы и балета на остановку проводить Саблина. Абхазский поэт по дороге читал стихи, рассказывал о своей жизни в деревне под Сухуми, о том, как по ночам в горах воют шакалы, что написал поэму на основе местной легенды, как его уважают и любят в южной республике, приглашал в гости.

Когда подъехала маршрутная «Газель», и Саблин стал садиться, Попов предложил ему деньги на дорогу, но тот отказался. Тогда Владимир Николаевич сунул ему две десятки в карман пальто. Поэт почувствовал, это, достал, и прежде чем дверь успела захлопнуться, презрительно и резко бросил скомканные бумажки в снег. Я поднял деньги и отдал хозяину.

– Вот, кавказский характер! – проворчал с уважительной улыбкой Попов.

Только что вернулся из ново-старого Академического театра драмы с неосознанным беспокойством. Все дело в смещении акцентов и слишком вольной трактовке комедии Мольера «Тартюф». В постановке воронежского театра восторжествовало зло в лице Тартюфа, причем абсолютно и безоговорочно. Помните, чем заканчивается комедия у Мольера?

«Вместе с королевским офицером в дом Оргона пришёл и Тартюф. Домашние, в том числе и наконец прозревшая г-жа Пернель, принялись дружно стыдить лицемерного злодея, перечисляя все его грехи. Тому это скоро надоело, и он обратился к офицеру с просьбой оградить его персону от гнусных нападок, но в ответ, к великому своему – и всеобщему изумлению, услышал, что арестован.

Как объяснил офицер, на самом деле он явился не за Оргоном, а для того, чтобы увидеть, как Тартюф доходит до конца в своём бесстыдстве. Мудрый король, враг лжи и оплот справедливости, с самого начала возымел подозрения относительно личности доносчика и оказался как всегда прав – под именем Тартюфа скрывался негодяй и мошенник, на чьём счету великое множество тёмных дел. Своею властью государь расторг дарственную на дом и простил Оргона за косвенное пособничество мятежному брату.

Тартюф был с позором препровождён в тюрьму, Оргону же ничего не оставалось, кроме как вознести хвалу мудрости и великодушию монарха, а затем благословить союз Валера и Марианы.» Вот эта концовка с наказанием зла – непременного атрибута классической литературы – в спектакле отсутствует. Возможно режиссер таким образом хотел приблизить комедию к современным реалиям, но вряд ли столь вольное смещение акцентов соответствует непреложным законам искусства.

5 января 2016 г.

В автобус зашли две молодые цыганки и два цыгана, одна цыганка держала на руках завернутого в одеяло младенца. Цыганка с младенцем села на свободное место кондуктора рядом с водителем.

– Остановите нам возле магазина? – спросила другая.

– Остановлю. По договоренности с вашим начальством.

Цыганка посмотрела недоуменно и чуть испуганно.

– Которое сидит на коленях, – добавил водитель, останавливая автобус и открывая дверь.

***

Автобус проскочил остановку. Пассажиры встревожено закричали, требуя остановить.

– Я вас поближе к дому везу, – ответил водитель, останавливая напротив магазина ближе к повороту и к жилому массиву.

***

– Девушки, продемонстрируйте свою стройность, – сказал мужчина с потертым кожаным портфелем, громыхнувшим металлическим инструментом. Он едва поместился на нижней ступеньке автобуса, но вместо мольбы или требования продвинуться сделал такое необычное предложение, от которого трудно отказаться.

***

– Мужчина поднимитесь, пожалуйста, дверь не закроется.

– Я не могу, впереди женщина стоит.

– Ну и что, тут еще много женщин стоит, – что же теперь на подножке висеть?

***

– Остановите у поликлиники, – попросила женщина на задней площадке. – Передайте, пожалуйста, чтобы остановили.

– Водитель, останови у поликлиники, – зычным уверенным голосом произнес стоявший рядом молодой человек.

– Ой, спасибо!

– Обращайтесь.

***

Маленькая согнутая старушка в зипуне до пояса и длинной юбке на автобусной остановке в Калининграде долго пытается раскрыть целлофановую упаковку с перловкой. Голуби в нетерпении садятся на ее голову, плечи, один, взмахивая крыльями, примостился на пояснице. Когда я предложил помощь, пакет в ее руках, наконец, раскрылся, и зерно брызнуло на асфальт. Голуби дружно налетели на угощение.

***

От пединститута образовалась огромная пробка.

– Я в пробке стою. Говорят, Чернавский мост перекрыли, сообщила женщина по сотовому.

– Не наворовали, вот и жмемся друг к дружке. А воры – уважаемые люди, на «мерседесах» ездят, – заметил глубокомысленно пожилой мужчина в форме охранника.

Двигались так медленно, что мужчина снова не выдержал и сказал:

– Куда администрация смотрит. Получают по сто тысяч и ничего не делают.

– Вы не знаете, а говорите, – подала голос полная женщина с переднего сиденья. – Надо телевизор смотреть. Сегодня студенты проводят акцию ко дню Победы – взявшись за руки, образуют живую цепочку от стелы до музея-диорамы. Поэтому мост и перекрыли.

– Да у них всегда найдутся причины. Они как будто в другом мире живут. Особенно москвичи. Приезжают сюда, хлопают глазами, понять не могут, как мы тут живем.

– Все потому, что у нас каждый за себя, поговорили и забыли вместо того, чтобы организовать акции протеста, – вступил в разговор молодой человек сзади.

– При социализме мой друг получал на заводе тысячу рублей, – подхватил охранник. Зарплата двести пятьдесят – триста рублей была не редкость. Это большие деньги. А сейчас только воры хорошо живут. Административный аппарат раздули. Раньше такого количества чиновников, как в России, во всем СССР не было.

– Мужчина, если жизнь не удалась, не надо кричать на весь автобус, – неожиданно твердо и громко сказала, обернувшись к нему, девушка, она говорила так убежденно и горячо, что мужчина только смущенно и растерянно улыбался, глядя ей в лицо и молчал. Возможно, она напомнила ему юных комсомольских активисток собственной молодости. – Не повезло вам получать сто тысяч, а то бы тоже ездили на «мерседесе» и всех детей и внуков обеспечили. А раз получаете десять тысяч, ездите в автобусе и молчите.

На Кубань ехал в плацкарте с четой лет сорока из Питера. Она – толстушка, не отличающаяся красотой, зато в ней какой-то внутренний стержень, взгляд полный достоинства и размеренная, веская речь. Наверное, сделала успешную карьеру, и ее ценили на работе. Он – стройный красавец-мужчина с добродушной детской улыбкой. Подумалось, что эта сохранившаяся улыбка и добродушный нрав, несмотря ни на какие исторические передряги – ее заслуга и его награда за любовь и преданность.