Константин Крюгер - Друзьям. Невыдуманные рассказки

Множество тенистых террас, густо заросших вечнозелёным кустарником и дикими плодовыми деревьями, поднималось прямо к современному пятиэтажному корпусу. Вся территория от «Коровинского» до аллей, включая стилизованные под грибы беседки, именовалась «Бобровым заповедником». Этим названием местность обязана москвичу Сергею Боброву, категорически не снимавшему жильё и ночевавшему на картонке в пределах вышеупомянутой зелёной зоны. Приколов на кепку фирменный значок продавщицы московского магазина «Берёзка» с аббревиатурой «BS», «Бобёр» окончательно устаканил название и периодически, совсем уж «залив глаза», требовал плату за нахождение на его именных лесных угодьях.

Однажды Сашка «Афанасий», перебрав в коктейль-холле, прибрёл в «заповедник», прилёг и крепко заснул, привалившись к уступу одной из террас. Его разбудили сладкие стоны и возгласы романтической пары, активно осуществляющей «таинство» практически на нём. Сашку прижало «понизить давление в баках» после принятого количества напитков, но он боялся испугать «романтиков» внезапным появлением. Но терпежу не хватило, организм неумолимо потребовал своего, и «Афанасий» резко восстал из небытия во весь свой немаленький рост к полному ужасу увлёкшихся голубков. Слушая утренний рассказ Сашки о событиях минувшей ночи, завсегдатаи аллей, заливаясь здоровым похмельным смехом, строили забористые предположения о последствиях такого сюрприза, опасных для здоровья влюблённых.

Ближе к забору «Спутника» в «заповеднике» находилась «Клетка» – обнесённая сеткой-рабицей поселковая танцевальная площадка, на сцене которой круглосуточно, как правило, проживали участники выступающей по вечерам группы. На моей памяти «Машина Времени», «Виктория» и другие московские, питерские и музыкальные коллективы других городов Союза отметились на Гурзуфском «пленэре».

Идиллию танцевальных вечеров нередко нарушал Игорь «Прайс», «вокаливший» свои любимые песни «Диддл, дуддл, ши из май бэйби нау!» или «Шаббл, даббл, дирижаббл плэй!», перекрывая звук динамиков. Группы возобновляли своё выступление только после того, как «Прайса» удаляли с тацпола.

На полпути от «Сосков» к морю располагался подземный общественный туалет «Метро», называемый так из-за единственной огромной буквы «М», видимой практически с другого конца променада. Внутри размещались два зала: умывальный с десятком раковин с зеркалами и, собственно, туалетный с дюжиной кабинок. В течение дня отдыхающие с пляжа регулярно сновали в «Метро» мыть фрукты и овощи, а «аллейские» завсегдатаи – по прямому назначению. У проживающих «дикарями» на «вертолётной» площадке литовцев «Метро» являлось местом комплексного ежеутреннего туалета.

Сразу за «Метро» в гору тянулись ступеньки, ведущие мимо ограды коктейль-холла вверх на «вертолёты».

Следующая лестница, расположенная на пятьдесят метров ближе к началу променада, поднималась к открытому кафе «Адолары», примыкавшему к входу в коктейль-холл. В летний период в кафе хозяйничали студентки кулинарных техникумов, приезжавшие на практику в Крым со всей Украины. Девчушки были любвеобильными, падкими на ласку и очень заботливыми. Самая дорогая трапеза из трёх блюд для знающего подходцы мальчугана обходилась в 21 копейку: двойная порция салата из овощей посчитанная за одинарную, «тройной гарнир» с зарытым под гречку антрекотом и компот из свежих фруктов.

Литовцы шли вне конкуренции: потрясённые их ростом и статью украинские практикантки, на удивление опытные для своего нежного возраста, норовили подсунуть своему «кадру на вечер» стакан сметаны густоты необычайной, с кокетливой улыбкой – «для мужского здоровья!». «Лесные братья» охотно шли навстречу разносторонним желаниям работниц общепита, так что «любовь и дружба братских народов» в Гурзуфе являлись не пустыми словами и активно осуществлялись на практике.

Коктейль-холл распахивал свои двери, выполненные из заваренной в металлический профиль всё той же «рабицы», только в 19:00. По всему периметру холл окружал забор от того же «дверного» производителя, поэтому назвать заведение «элитным» язык не поворачивался. Но это не мешало «Коку» являться самым востребованной точкой притяжения вечернего Гурзуфа.

Под открытым небом внутри высокой ограды, окружённой густым кустарником, стояло восемь массивных десятиместных столов с лавками по обеим сторонам, на которых ближе к завершению вечера располагалось вдвое больше отдыхающих. Из небольшого павильона, расположенного в глубине заведения, бессменный управляющий дядя Боря, по прозвищу «Пиф», с очередной помощницей бойко торговали алкогольными коктейлями различной крепости и незначительными заедками типа орешков. Между столами и раздаточным окошком располагалась тесноватая зона для плясок, где, после разогрева напитками, спонтанно задружившиеся пары обжимались в медленных танцах перед расходом по «фанзам» и укромным уголкам располагающей крымской природы для осуществления «таинства любви».

Столы занимались с открытия, для чего компаниями заранее высылались гонцы, дежурившие у входных дверей. К примеру, коллектив из пяти девушек сразу занимал стол целиком и в течение вечера, выбирая «с далеко идущими целями», подсаживал к себе понравившихся молодых людей.

Большинство посетителей приносили алкоголь (в основном, различные виды «Массандры») с собой, что не приветствовалось, но и не запрещалось категорически. Отдельные добросердечные отдыхающие женского пола приходили подкормить своих «ослабленных напитками» приятелей и возлюбленных.

Моя знакомая «Люлек», приготовив днём у себя в «фанзе» шикарное «хлёбово» из баклажан и других местных овощей (нечто похожее сейчас называется «имам баялды»), подтаскивала в «Кок» две трёхлитровые банки вкуснятины и угощала своих «зачётников» 1 1 Зачётник (зачётница) – см. подраздел Пирс. и близких друзей.

Как правило, за тремя столами бушевали москвичи, ещё за одним столом во главе с близнецами «Слонами» резвились ленинградцы, один занимала дружная литовская команда, объединявшая «ветеранов» – двухметровых Йонаса и Ричардаса, «молодняк» – каменотёса Доугирдаса, всеобщего любимца Гинтерелика, ростом за метр девяносто и остальных таких же «мелких» прибалтов.

В углу регулярно восседала команда весёлых девушек из Минска, или, как называл подстёбывающий их москвич Султан-бай, «менских», во главе с постоянной предводительницей белорусских «амазонок» Ириной Сусловой. Девчушки самостоятельно и активно выбирали себе «зачётников», хотя с Иркой периодически советовались.

Читать дальше