Александр Найдёнов - Сборник рассказов

– Это скала, деда?

– Скала.

Они помолчали.

– Ты хоть не будешь плакать?– спросил внучку дед.

– Я не буду,– ответила внучка и, правда, не заплакала, когда вскоре уезжала на «жигуленке» с отцом и махала с заднего сиденья ручкой в окно: матери, бабушке, деду, всклокоченному собачонке Матросу, который с прогулки вовремя примчался к семье.

Автомобиль уехал, Вера с матерью ушли в дом, Матрос протрусил вдоль забора из металлических прутьев, постоял на углу, задрав ногу, и скрылся; дед присел на лавку у калитки, чтоб отдохнуть.

За противоположной обочиной начинался широченный винзаводовский виноградник.

Любопытно, какой у них урожай? Хотя, каким ему быть? Само собою, плохой. Здесь, на огороде и то – выродился сорт, ягоды измельчали, а прежде – на загляденье родились гроздья: летчики с аэродрома не зря облюбовали, где себе покупать. Все вообще делается хуже и хуже. Что поделать тут?!

– Извините, у вас комната не сдается?– услышал дед вежливый мужской голос и очнулся от своих мыслей.

Спрашивал с дороги длинный худой мужчина лет тридцати.

– Комната?– отозвался дед.– Вы – из каких краев? Сибиряк?

– Из Сибири.

– Я по акценту. Москвичи – те как-то – на «а», а сибирские – глухо, на «о».

Сибиряк поддернул на плече ремень спортивной сумки, которую нес, и подошел к деду.

– Значит, отдыхающий? Как бы это… «дикарь»?– уточнил дед.

Мужчина кивнул головой и подтвердил окающим баском:

– Только что прилетел. Собирался было – до города, на автобусе, да посоветовали сначала здесь жилье поискать.

– А надолго вы?

– На неделю.

– У хозяйки сейчас узнаем про комнату,– произнес дед, подымаясь на ноги и распахивая калитку,– Милости просим,– пригласил он.

– Мать, иди-ка! К нам гости! Иди сюда, ты ведь у нас – эксперт по жилью!

2.

Старуха торопливо вышла на веранду из дома, поздоровалась, заприговаривала, обрадованная возможному квартиранту:

– У нас хорошо, уютно; тихо тут – словно дача. Не то, что в городе, в такую жару. И море близко.

– Близко?

– Два шага!– хором ответили старик со старухой.

Они провели и показали гостю хибарку – дощатый домик, где в единственной комнатке впритык помещались три железные кровати, холодильник и тумбочка. По половику у окошка бегали черные муравьи.

– Это что у вас тут мураши снуют?– недовольным голосом спросил сибиряк.

– Они не кусачие эти, не помешают. Только почуют, что здесь люди – и деру,– заговорил дед.

– Не помешают ни за что эти, они завтра уйдут, их не будет,– убежденно заговорила старуха.

Сибиряк был в раздумье. Он подвинул на окне занавеску, посмотрел на куст розы перед хибаркой, снова пошел к двери и нарочно наступил повторно ногой там, где доски на полу прогибались.

– Сколько вы берете за такое жилье?

– Так, известно – везде одинаковая цена: восемьдесят пять рублей в сутки,– ответила старуха.

Гость хотел возразить. Старик опередил его:

– У других-то за такие деньги поселят-напихают как сельдей в бочку – а вы один здесь.

– Ну, хорошо,– сказал гость,– я останусь,– и поставил свою тяжелую сумку на пружинную сетку кровати.

Познакомились. Сибиряк назвался Виктором, сообщил, что прилетел из Тюмени. Пока ему стелили постель, он с дедом вышел из хибарки курить в огород.

– Красотища здесь у вас,– выдохнув своим большим ртом облачко табачного дыма, произнес Виктор.– Это какое дерево?

– Это гранат,– охотно объяснил дед.– Тут у меня слива воткнута, черешня, груша; там – яблоня, виноград, абрикос…

– Обалдеть!

– Это ливанские кедры. Я их специально посадил, чтобы от ветров защищали,– указал старик на высокие, выше дома, деревья с изогнутыми стволами, растущие по ту сторону ограды.

– А что они какие-то…

– Что?

– Кривые.

– Я же говорю – ветры. Здесь зимой почти что – с ног валит: так дует с гор.

Горы, покрытые лесом – зеленые на солнце и серо-голубые в тени, молодые горы с остро-зазубренными, еще не обветренными краями, поднимались за городом, всего в нескольких километрах от дедова огорода.

– Все тут по-другому у вас. И земля какая-то белая, воздух мягкий, сырой. Горы. В другой мир попал, честное слово.

– Земля белая – от скалы,– сказал дед.– Здесь почти совсем земли нет: в глубину – всего-то на штык лопаты, а дальше все сплошь – скала. Не понятно, за что растительность держится. И скала эта прет и прет. Скоро нас совсем выдавит. Тут на самом деле – одна скала, больше ничего нету…– старик собирался еще долго говорить про скалу, но Виктор отвлекся: из дверей хибарки появилась Вера, Виктор, улыбаясь, спросил ее:

– Там готово? Уже не терпится к морю! Где оно у вас? Где?

Вера, стройная и высокая, с голыми плечами, в сарафане на тонких лямочках, глянула на Виктора искоса и замедлила шаг.

– Матери осталось подушку заправить в наволочку – можете заходить. Я сейчас на море пойду купаться – могу показать вам путь,– проговорила она без малейшей ответной улыбки.

Она подождала его за калиткой. От цикад звенело в ее ушах. Цикады гремели в полную мощь – это значит: не спадала жара, хотя уже близился вечер. Он вышел с банным полотенцем на шее, вместо брюк, он натянул шорты – и волосатые его, тонкие ноги вызывали смех, но она не подала виду.

Всю дорогу Виктор пялился по сторонам – на одно– и двухэтажные кирпичные домики за низенькими заборами, на диковинные ему деревья: на одних среди сочной зелени виднелись плоды, другие еще красовались забавными, с пушистой бахромой, розовыми цветами. Ей хотелось расспросить его про Тюмень, он же восхищался и говорил лишь о том, что ей было неинтересно – об юге.

– Какие вы счастливые здесь! Вот повезло вам! Курорт, субтропики! Пальма! Я вижу пальму!

Вера взглядывала на него искоса и коротко отвечала. Она знала – никакого особого счастья здесь нет.

Море появилось внезапно – они обогнули забор чьего-то особняка – и тут оно было. На узкой полоске пляжа лежали под солнцем люди. Берег уходил излучиной влево и вправо, образовывал огромную бухту. Вдалеке, между оконечными мысами бухты: левым, толстым и правым, тонким скользили яхты по спокойной воде. Клиновидные паруса их белели на блестящем голубом фоне моря и на фоне неба, голубом, матовом.

– Видите рекламный щит? Идите туда. Это пляж санатория, там лежаки, дно получше,– указала Вера влево по берегу.

– А вы?– спросил Виктор.

– Я тут привыкла, под ивами.

– Если можно, я с вами.

– Как хотите. Мне все равно.

Они раскинули свои полотенца под ивами, на песке, метрах в двух друг от друга. Прозрачные волны докатывали к ним почти до самых ступней. Виктор первым разделся и рванул к морю. Вера мельком глянула, как он, бледный, костлявый торопится добраться по пологому дну до глубины, где можно нырнуть.