Алексей Курятников - Пробуждение

– Это Князь. Говорить буду я, а ты помалкивай, да не забудь поклон отдать, – кратко проинструктировал его старец.

– Здравствуй, Княже, – отвесил поклон старец, грозно зыркнув на Максима, и тот повторил поклон за стариком.

– И тебе доброго здоровьица, Дедята. Есть вести какие? – многозначительно переведя взгляд на Максима, спросил Князь.

– Нет. Рано еще.

– Доброго дня, – Князь развернул коня, направляясь к терему, и вся кавалькада всадников последовала за ним.

– Треба, сынок, мне кое-что тебе молвить, – сказал старик, как только Князь с сопровождавшей его дружиной удалился на почтительное расстояние.

– Давно пора, а то я чувствую себя, как лабораторная крыса!

– Крыса? – старик непонимающе посмотрел на Максима.

– Не думай об этом, – махнул Максим рукой, первый раз столкнувшись с трудностью понимания людей из разного времени.

– Кличь меня, сыне, Дедятой и ступай за мной.

Дедята привел Максима в избу, где их встретила миловидная молодая женщина.

– Глебушка! – радостно простерла она руки к Максиму. Будучи беременной на большом сроке, она неуклюже перегородила половину входа в избу. Максим непонимающе покосился на Дедяту, но все же, готовый к любым неожиданностям, ответил женщине объятиями.

– Буде, буде, Ладушка. Не в себе он, – урезонил женщину Дедята. – Присядь-ка лучше да помолчи, хочу молодцу показать кое-что.

Женщина села на лавку и умолкла. Дедята приблизил голову к животу Лады и прошептал:

– Венд. Ты меня слышишь, Венд? Венд, это я, Дедята, в гости к тебе пришел.

Через мгновение живот зашевелился, и плод пришел в неистовое движение.

– Любишь ты, дед, потеху затевать, а мне ведь больно, – через зубы, сморщившись, произнесла Лада и схватилась за живот.

– Видал?! – торжественно произнес Дедята.

– Ну и что? – не понял Максим.

– А то, что Венд – мой дед и твой прапрадед. От осинки, сын мой, не родятся рябинки.

Максим непонимающе долго смотрел в торжествующие глаза Дедяты.

– Пойдем-ка, добрый молодец, в капище. Там нам никто мешать не будет. До вечера беседу держать будем, а в ночь праздник Кокуй 8 8 Кокуй – день летнего солнцестояния, праздновавшийся русами, а также древними славянскими народами как день почитания Ярилы – бога Солнца. отмечать будем.

– Какой сейчас год? – взволнованно спросил Максим, когда они вышли на улицу.

– Речь уж больно смешная у тебя и непонятная. Нынче 6488-й от сотворения мира 9 9 Сотворение мира в Звездном храме – мир, заключенный между ариями, предками русое и всей белой расы, и сынами Дракона, аримами (древними китайцами). Иконописное изображение Георгия-Победоносца, повергающего Дракона, изображает именно это событие, которое произошло в 5508 году до нашей эры. . Да не спеши ты. Дойдем до капища и поговорим.

Дорогой Максим прикидывал, в каком году он находился по современному летоисчислению.

«Мир был сотворен по старославянскому календарю за 5508 лет до Рождества Христова. Получается, конец десятого века. Интересно, Русь уже крещена Владимиром или нет?» – просчитывал несложную арифметику Максим.

– Гляжу не знаешь ты нашего счета лет, а свой счет ведешь по византийскому календарю. А у них нынче год 980-й.

– Значит, Русь еще не крещена?

– Видно, быть беде, раз речи таковы ведешь. Я тебя для того и прикликал, дабы ответы получить на вопросы, что мучают меня и весь род наш. Истинно говоря, не я прикликал, а с моего наущения внук мой Глеб, в чьей плоти ты сейчас находишься. В воду и зеркало не смотрись – расстроишься.

– Прикликал? – дико вытаращил глаза Максим.

– Прикликал, прикликал, сыне. Я тебя неспроста к Ладе водил. Внучка то моя, а Глебу сестрой доводится. Когда дух умершего предка готов прибыть из мира Нави в мир Яви 10 10 Мир Яви – мир проявленный, физический. Мир Нави – мир не проявленный, мир духов, мир, в который уходят умершие предки. , он старается возродиться в роду своем, если достоин он рода своего. И вот, когда баба, в потомках его состоящая, становилась тяжелой, дух предка подселялся в плод. А чтобы узнать нам, потомкам, кто из рода нашего к нам возвращается из мира Нави, мы по очереди перечисляем громко имена предков наших, в роду состоящих. Кликушничаем то бишь. На какое имя плод откликнется, того предка и ждем в нашем мире, мире Яви. Так вот и ты, не совсем по своей воле сюда попал. Говорю я так, потому как приходилось мне в твоей шкуре бывать. Шагнул я тогда на тысячи годин в прошлое по зову предков и ходил там дней несколько, глазами хлопал глупыми, как ты сейчас. Удивлялся, всматривался, привыкал… Молод был… – сентиментально и проникновенно грустно сказал Дедята, и глаза его увлажнились.

– То есть все это время я был управляем?

– У тебя дар, унаследованный тобой от предков. Ты – жрец, а в одном из прошлых воплощений – Глеб, внук мой. Кого попало ведь не прикликаешь.

– А зачем тебе это нужно?

– Нужда не у меня, а у народа нашего. Далеко вперед заглянуть невозможно. Будущее как туман. Близехонько еще видно, а чем дальше, тем туман гуще.

– Я вернусь назад? – не своим голосом спросил Максим.

– Вернешься. И будешь думать, что сон видывал. Однако это явь. Бояться тебе нечего. Ты у своих, под защитой рода своего.

– Узнав будущее, ты сможешь изменить его?

Дедята отвел глаза в сторону и замолчал. После продолжительной паузы, наполненной тяжкими думами жреца, Дедята произнес:

– Пока ты здесь, я буду звать тебя Глеб. Тебя все знают как Глеба и кликать будут Глебом. Будущее изменить тяжело. Чем большее воздействие ты оказываешь на события, дабы изменить их, тем паче они сопротивляются тебе. Богиня Макошь 11 11 Макошь – богиня судьбы. не дает. Все по судьбе происходит. Кому доля, кому недоля. А будешь стоять на своем – и жизни лишиться можешь.

– А в чем тогда собака зарыта?

Жрец нахмурил брови.

– Ну и язык у тебя! Тьфу!

Жрец встал и, сложа руки за спину, стал расхаживать по капищу. В задумчивости он прошел не один круг от кумира какого-то неведомого Максиму бога до стены, расписанной, как панорама Бородинского сражения, которую он видел в музее. Только в этот раз на стене был изображен Перун 12 12 Перун – бог-громовержец. , низвергающийся с небес на всякую нечисть.

– Если я тебе дам лук и ты убьешь им белку, то ни в бытии нашем, ни в будущем, ни для тебя лично ничего не произойдет. И Макошь допустит это.

– То есть, чем мельче фигура или масштаб события, тем больше вероятность, что это произойдет?

Дедята опять нахмурился.

– Мыслишь верно. И в большой сваре мелочью может быть твой род, – Дедята в задумчивости описал еще круг, а затем продолжил:

– По большому счету, мы все делаем по велению совести и по закону рода. Поэтому выбор у нас не богат. Но мы можем напутствовать потомков, подсказать, направить… И еще… Ты – наше будущее…