Алла Иоффе - Чужие воспоминания. Судьбы

Бабушкины сестры назывались в семье тётками, хотя и обращались к ним по имени. Главной из них, как вы уже поняли, была Бетти. Последние лет 30 Бетти жила вместе с самой младшей сестрой Надей. Зимой. Надя Лисий не жаловала, говорила, что ей там «не климатит». Именно Бетти и Надю мы и звали тётками в последние годы. У теток был огромный и очень разношерстный круг общения, что и понятно: они соединили 2 своих круга. Среди их друзей-приятелей была и дама, ставшая кошмаром всей моей детской жизни. Причем сама эта дама не имела к моим кошмарам прямого отношения.

Даму звали Розальей Моисеевной. Моя беда заключалась в том, что её родным языком был английский, а я училась в английской школе. Поэтому каждый раз, когда мы оказывались в одном помещении, тётки требовали, чтобы я говорила с ней по-английски. Сами понимаете, что я её терпеть не могла. Но речь о другом. Вам интересно узнать, как эта дама, изначально говорившая по-английски, оказалась среди нас? Тогда держитесь! Я расскажу Вам страшную историю ее жизни.

Розалья Моисеевна по рождению была американкой (ну, конечно, американской еврейкой). У нее было обычное американское детство. Никому не могло бы придти в голову, что ждет девочку Роуз в будущем. Девочка выросла и вышла замуж за еврейского парня, оказавшегося идейным коммунистом. После революции он увез Роуз в Советскую Россию, где она и превратилась в Розалью Моисеевну. Они выучили русский (видимо, «за то, что им разговаривал Ленин» (с)). Правда, Роуз язык давался плохо. Она еще не знала, что попадет в самую сильную языковую школу, в которой невозможно не выучить русский язык. Но пока это было еще впереди. Бывшие американцы были счастливы в своем непонимании. У них родился сын.

Потом к власти пришёл Сталин, а чуть позже начались репрессии… Мужа Розальи Моисеевны объявили шпионом и расстреляли сразу, а ее отправили в лагерь на 25 лет. Их сын попал в специальный детский дом для детей врагов народа. Поскольку попали они под ранние репрессии, то она отсидела почти весь срок. В лагере она выучила русский язык со всеми его нюансами и оттенками. Когда её выпустили и реабилитировали после смерти Всеобщего лучшего друга, она нашла своего сына, из которого детдом вырастил алкоголика и вора. Когда мы общались, она очень хорошо говорила по-русски, а меня заставляли говорить с ней по-английски. Надо отдать ей должное: английский лагерь из нее не выбил.

Всю оставшуюся жизнь она посвятила сыну: выводила из запоев, лечила от алкоголизма, возвращала то, что он крал, содержала, а он даже бил ее, когда запивал. В поколении теток считалось невероятным, чтобы еврей был алкоголиком. Мама периодически носила ей из «Скворечника» теурам (если я правильно помню название). Это было лекарство, которое вызывало рвоту при употреблении алкоголя. Она подмешивала его сыну в еду. Тогда нельзя было купить в аптеке ничего подобного. Её жизнь и после лагеря оставалась кошмаром.

Такую чужую жизнь прожила дама, приводившая меня в детстве в ужас одним только своим появлением.

Я не застала в живых своих прабабушку и прадедушку, поэтому в этой части не будет ни капли собственных воспоминаний. И знаю я о них очень немного, но я посчитала, что без их незатейливой истории в этих записках обойтись нельзя. Мне никто и никогда специально о них не рассказывал. Я расскажу вам о них то, что обрывками всплывало в разговорах старших.

Прабабушка и прадедушка со своими детьми.

Они были очень разными – мои прабабушка и прадедушка. Она была глубоко религиозна, он же был человеком дела, а, следовательно, понимал, что Б-г существует очень давно, очень занят и Ему не всегда есть до нас дело. Прабабушка говорила на идиш, а по-русски плохо говорила до конца жизни. Прадед же вел дела не только на идиш и русском, но и на польском, поскольку именно эти языки имели хождение в дореволюционном Витебске. Но, несмотря на то, какими разными они были, они прожили хорошую жизнь, родили и воспитали восьмерых красивых и умных детей. Правда, 2 их дочери рано умерли, и обе от костного туберкулеза: старшая – Лиля – в 21 год, а маленькая Саша прожила всего семь лет.

Бетти рассказывала, что, когда уже в конце прабабушкиной жизни (в 30-х годах), она вытерла то ли мясную посуду молочным полотенцем, то ли наоборот, прабабушка долго плакала. А прадедушка, видимо, полагая, что Г-ду издалека не очень хорошо видно, просил передать ему рыбу, показывая на ветчину.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Тогда в еврейских семьях Витебска парики не были волосяными. Париком называлась накидка, закрывающая все волосы.