Андрей Ганеша - Поиски новых смыслов

Дело в том, что с середины марта ко мне поселилась моя сводная сестра Надежда. Надежда – дочка моего отчима Вальдемара, которая родилась у него аккуратно через полгода после того, как он вступил в брак с моей матушкой. Надежда, по совету моей матушки, продала свою квартиру и вложилась в две новостройки. Пару лет она на вместе со своей подружкой снимали квартиру, а потом Надю стала душить жаба, что она много тратит на аренду, и ее активно стал приглашать жить к себе мой по матери и ее по отцу кровный брат Алексей. В последний момент его девушка Юля поставила ему ультиматум: «Либо я, либо твоя сестра», и так как ни оказалось никакого подходящего варианта, Надюша оказалась у меня.

Последние дни перед отъездом доставляют яркие впечатления. Обычные дома, пробуждающиеся деревья, Москва, играющая вечерними иллюминациями, вся наполняется каким-то особым волшебством. Жизнь заново приобретает смысл.

В один из выходных я, Надя и моя дочка Маша едем в цирк на проспект Вернадского. Когда дочка была поменьше, а сейчас ей уже целых двенадцать, и она совсем большая, мы частенько ходили в этот цирк. Мне нравились те цирковые шоу, которые ставил здесь продюсер Леонид Костюк. Цирковые представления были наполнены лазерными шоу, полуобнаженными воздушными гимнастками, цирковыми артистами из разных уголков мира. Сцена использовалась на полную катушку: во время номера под куполом цирка сцена превращалась в бассейн, а затем еще и в ледяной каток. Особый шарм представлениям придавало то, что атмосфера была наполнена некой эротикой, и мне даже казалось странным, что цирк считается детским развлечением. Больше трех лет назад цирк на проспекте Вернадского возглавил знаменитый Эдгард Запашный, и теперь постановкой цирковых представлений занимается он. Моя бывшая жена Наталья была со своей младшей дочерью на его предыдущем представлении «Кукла» и очень хвалила его, а сейчас настала моя очередь посетить когда-то полюбившееся мне место.

Все мы – и я, и Маша, и Надежда – давненько не бывали в цирке, и ощущения детства, волшебного циркового представления производят на нас хорошее впечатление, но ради справедливости стоит отметить, что шоу Леонида Костюка были на порядок взрослее, и зритель это всегда чувствовал и обеспечивал аншлаг. Сейчас же зал был наполовину пустой. Несмотря на некие шероховатости, мы довольны, что окунулись в мир детства, и возвращаемся домой.

Моя подготовка к поездке на Донбасс подошла к концу. Наконец все вещи: огромный военный баул с летним и зимним камуфляжем, защитный шлем, бронежилет, разгрузочный жилет и прочие нехитрые вещички – собраны, и наступил момент моего отъезда в Луганск. Символически это случилось в День космонавтики – 12 апреля. Я чувствовал себя неким космическим героем, почти пришельцем. С утра я заказал себе билет на автобус в Луганск. Автобус должен был стартовать с Щелковского автовокзала в семь вечера, так как у меня оказалась куча времени, то я решил сходить в Лефортовскую прокуратуру. Дело в том, что, будучи юристом, я не хотел оставлять дело о своей челюсти, сломанной моим бывшим шефом. И на протяжении четырех месяцев я безуспешно пытался возбудить уголовное дело, в чем довольно упорно мне отказывал участковый, которому поручили проверку данного эпизода моей жизни. Отказ участкового в возбуждении уголовного дела я обжаловал в прокуратуре, туда же было обжаловано его дальнейшее бездействие.

В последний день перед отъездом я решил проверить, какова была реакция на мои заявления. Откровенно говоря, я не особо верил в то, что для меня будет возможно возбудить уголовное дело в отношении владельца банка, простого миллионера с элитной Жуковки, но в то же время я не мог оставить своих попыток борьбы. Я решил, что сделаю все, что в моих силах. Дело в том, что мой шеф хотел меня запугать. Он грозился, что меня убьют чеченцы, полиция, фсбшники, что меня доставят в наручниках в его особняк, и я уже не мог просто так это оставить. Попытка меня запугать была более оскорбительна, чем моя сломанная челюсть, и я несколько сожалел, что у меня тогда не было возможности отстоять свою честь.

Итак, солнечным апрельским утром я бодро иду в Лефортовскую прокуратуру. Где-то я рад, что время раздумий кончилось и что мне, как некогда Эрнесту Хемингуэю, предстоит повоевать в составе Интербригад. Я прохожу мимо церкви Петра и Павла, в восемнадцать лет я принял решение креститься, и мой выбор пал именно на эту древнюю белокаменную церковь. Здание прокуратуры находится в доме бывшей возлюбленной моего друга Максима Наташи. Когда-то меня поражала смелость Наташки: в шестнадцать лет она бегала гулять с собачкой в мини-юбочке, а трусиков под юбочкой не было. Сейчас в ее доме на первом этаже расположена прокуратура, то место, где мне могут помочь хоть как-то расшевелить ментов. В прокуратуре я узнаю, что мои жалобы, неожиданно в первую очередь для меня, все-таки возымели действие. В отношении моего бывшего шефа все-таки возбудили уголовное дело, и от простого участкового дело перешло следователю-дознавателю.

Позвонив следователю, я узнал, что вскоре в отношении меня должна быть проведена судебно-медицинская экспертиза, а четырнадцатого апреля я был вызван на допрос, чтобы меня могли признать потерпевшим по этому делу. Так, внезапно в День космонавтики открылся юридический фронт. Для меня это был действительно фронт: конфликт с шефом я рассматривал как войну мировоззрений. Эта скотина рассматривает своих работников как крепостных со всеми вытекающими оскорблениями, правом первой брачной ночи и наказаниями плетьми. Кто-то должен остановить его, и я во всяком случае попытался это сделать. Побег из Москвы в Луганск был сорван, значит, пока я нужен здесь.

В один из выходных мы с моей дочуркой Машенькой решили прогуляться по Введенскому кладбищу и навестить моего покойного друга Митю. Машенька уже стала совсем взрослой, ей уже целых двенадцать лет, и она уже никуда со мной не ходит, а вот на кладбище пойти согласилась. Может, потому что кладбище находится рядом с домом, а может, потому что Введенское кладбище – место паломничества московских готов, а Маша внимательно следит за молодежной субкультурой.

Помню, несколько лет назад у меня была идея фикс найти здесь могилу Анны Монс. Анна Монс жила в моем районе, в Немецкой слободе, и была любовницей Петра Первого. На мой взгляд, именно благодаря любви Петра Первого и Анны Монс Россия при Петре Первом провела ряд европейских реформ. Из-за чего русские мужчины стали бриться, а русские женщины перестали походить на матрешек, надевающих на себя множество юбок.

Мы проходим мимо лютеранской церкви, из которой звучат звуки органа, видимо, кто-то заботливо поставил CD. Природа кладбища оживает, снег уже почти стаял, пахнет весной и надеждой. Наконец-то меня стало покидать чувство тревоги. С Машей мы идем по главной аллее кладбища, и неожиданно с самого края кладбища я вижу знакомую фамилию: «Константин», – вслух произношу я его имя, поднимаю глаза и вижу его фотографию. Мне довелось с ним познакомиться уже в 1999 году, когда нас, свеженабранных аудиторов, в мой день рождения отправили на ревизию в Новороссийск.

Читать дальше