Константин Воронин - Выживальщик. На островах

Говорила Лариса совсем тихонько. Но из палатки на четвереньках стала выползать Наталья. Вырез у неё на ночной рубашке был большим, а ткань, повинуясь закону земного тяготения, отвисла вниз. Я поспешно отвёл глаза от открывшегося моему взору чудесного зрелища. Взял третью банку консервов и тоже открыл.

– Умыться можете из ведра, чтобы к роднику не ползти. Тем более, на четвереньках.

Лариса засмеялась, а улыбающаяся Наташа встала на ноги и тоже потянулась, разводя руки в стороны. Тонкая ткань натянулась, обозначив крошечные соски. Я озверел. Дразнится, что ли?! А она ещё и облизнула полные губы язычком. Я же не монах-скопец!

– Марш в палатку! И оденься во что-нибудь поприличнее!

Наташа повернулась к нам спиной, опять опустилась на четвереньки и поползла в палатку. Лариса уже не смеялась, а хохотала. Потому, как коротенькая Наташина рубашка совершенно не прикрывала ничего сзади. А трусиков не было. И не мог я никак взгляд оторвать от девушки.

– И к маме-то её не отправишь, потому что мамы нет, – шепнула Лариса мне и пошла к ведру с водой, умываться. Через пару минут из палатки показалась чуть смущённая Наталья в белой футболке и в шортах. Я показал ей кулак. Она, покачивая бёдрами, пошла за палатку. Шорты обтягивали круглую попку. Ох, похоже, трудновато мне придётся в плане соблюдения целибата.

Девчонки позавтракали. Я покуривал, допивая кофе.

– Сегодня нам предстоит топать ножками весь день. Надо два рейса сделать, а это – почти одиннадцать часов ходьбы. Так что, обувайте кроссовки, боевые подруги, и на крыло.

Вышли мы с поляны в половине седьмого утра. И уже в десять минут девятого были возле дома. Оставив Наташу внизу с помповым ружьём и пистолетом охранять тележку, я и Лариса поднялись наверх. Дверь в соседнюю квартиру была приоткрыта и из неё торчали чьи-то ноги.

– Пьяный? – спросила Лариса. Не отвечая, я открыл дверь квартиры. На двери виднелись следы от удара ломом. Но остались только небольшие вмятины, даже сам стальной лист не повело. Хорошо, что в замочные скважины не били. Если бы смяли так, что и ключ не вставить, пришлось бы на поляну за инструментом возвращаться.

Войдя в квартиру, усадил Ларису на диван, а сам пошёл в соседнюю квартиру. Распахнул дверь в неё. Рядом с трупом валялся лом. Отставив его в сторону, взял труп за ноги и протащил из прихожей на кухню. Открыв окно, взвалил неудачливого грабителя на подоконник и сбросил вниз. Тело глухо шлёпнулось на траву позади дома. Потом заглянул в соседскую ванную комнату. Что ж, ванна довольно в приличном состоянии, эмаль не отбита. Но это на потом, скорее всего на завтра. А, может, и на послезавтра. Дверь в соседнюю квартиру забил всего одним гвоздём. После того, как сработала растяжка, желающие залезть сюда найдутся не скоро.

Хозяйственно прихватив лом, внёс его в свою ванную комнату и положил на пол. Ухватил из ванной мочалку, пару кусков туалетного мыла, бритву с помазком, зубную щётку с зубной пастой, шампунь и гель для душа. Всё это сложил в пакет и засунул в сумку. В сумку же положил три больших полотенца и пару маленьких. Скатерть, плед, пару комплектов постельного белья. Сумку застегнул. Вытащил из чулана полиэтиленовую упаковку с килограммовыми пакетами муки. Ещё одну упаковку с литровыми бутылками постного масла. Коробка со сгущёнкой. Ещё коробка – с банками концентрированного молока без сахара. Коробка с пакетами гречки. Оставил гречи только треть, остальное заполнил пакетами с рисом и пшеном. Коробка с пакетами макарон. Переложил так, чтобы были и рожки, и вермишель, и спагетти. В пустую коробку положил пачки галет, банки с кабачковой икрой, маленькие банки с томатной пастой, с консервированными салатами, с ананасами и кружочками, и ломтиками. Пару банок компота, вишнёвого и сливового. Джем абрикосовый, печенье, пару килограммов сахарного песка.

Вспомнил про вчерашний суп, прошёл на кухню, выдвинул ящик из-под электроплиты. Там у меня лежала картошка, пара морковок, с килограмм лука.

Из опустевшего холодильника вынул три головки чеснока. И ещё память озарило. Хорошо, они долго не портятся, а купил совсем недавно. Бережно вынул картонную упаковку с десятком яиц. Ведь напрочь про них забыл.

Сложил все овощи и яйца в коробку. Наверное, и хватит. Нет, возьму ещё коробку с рыбными консервами. Подумав, решил, что быстрее всё перетащу, если дверь не запирать. Оставил Ларису в квартире, сторожить наше богатство, а сам принялся с коробками скакать по лестнице вниз. Складывал всё на лавочку, возле тележки, чтобы потом уложить покомпактнее. Последними вынес шесть оцинкованных вёдер и одно эмалированное.

Ещё не было девяти, когда мы тронулись в обратный путь. С грузом шли не так быстро, но всё же в половине двенадцатого очутились на поляне. Разгрузив тележку, я пять раз сходил на родник, заполнив все вёдра водой. Все поставил на солнце, греться.

– Лара, ты останешься, обед готовить, а мы с Натальей ещё раз до дома прогуляемся. Помповик тебе оставим и на замок изгородь закроем, – утром я потратил десять минут, обучая девчонок заряжать и перезаряжать помповое ружьё.– Посмотришь по продуктам, что сварганить можно. Кроме того, что мы сегодня привезли, вон там лежат банки с тушёнкой.

Утрамбованный песок у моря тянулся узкой полоской. Если идти по нему рядом, даже вдвоём, то один из идущих одной ногой вязнет в рыхлом песке. Поэтому мы передвигались всегда друг за другом, в затылок. Вот и сейчас впереди меня шла Наташа, я вслед за ней катил пустую тележку. На песке никаких препятствий не попадалось, под ноги можно было не смотреть. И никак не получалось у меня отвести глаза в сторону от девичьей фигуры, двигавшейся легко и грациозно.

– Наталья, – окликнул я её.

– Аюшки, – остановилась она, поворачиваясь ко мне.

– Давай ты сзади пойдёшь. А то я боюсь тебя по ногам тележкой стукнуть. Вот и торможу.

– Ну, хорошо, – покорно согласилась она, подходя ко мне. А под футболкой-то ничего нет, и ткань приподнимают два маленьких бугорка.– Только мне кажется, что причина вовсе и не в тележке. Я же не совсем чурка бесчувственная и этот взгляд на себе ощущаю.

– Какой этот?

– И ласковый, и жаждущий. А ещё ты мною любуешься.

– Наташ, иди сзади. На поляну вернёмся, поговорим.

– На поляне Лариска, там об этом не поговоришь. Володя, ты ведь меня хочешь?

– Деточка, ты ещё малолеточка…

– Мне через три месяца восемнадцать исполнится. Между прочим, ты мне нравился ещё тогда, когда мы не на острове были. Только ты меня упорно не замечал.

– Вообще-то замечал, но видел, что ты ещё с портфельчиком в школу бегаешь…

– Так я уже одиннадцатый класс заканчивала. Значит, замечал?