Александр Калмыков - Взлетают против ветра. Повесть

Но, делать было нечего. Поинтересовавшись в справочном бюро, на чём можно добраться до Бахкента, он узнал, что нужные поезда уходят только вечером, а это значит, что до дома он доберётся только через сутки. Можно было бы поехать в автобусе, но и это был не лучший вариант, потому что ближайший автобус, в котором он мог поехать в Бахкент, приезжал туда поздно вечером. Да и ехать в автобусе больше двенадцати часов не очень приятно. Нужно было искать какой-то выход и принимать срочное решение. И такой выход Александр нашёл.

Изучая расписание движения самолётов по аэропорту Ташкента, он увидел, что может, если не долететь до Бахкента напрямую, то, хотя бы подлететь к нему поближе. Александр увидел в расписании, что есть рейсы в город Нуратан, который находился всего в ста километрах от Бахкента. Из Нуратана он мог бы доехать до Бахкента в автобусе часа за три и во второй половине дня уже быть дома, а вечером увидеть Лилию.

К его счастью, на первый рейс в город Нуратан были свободные места, и Александр принял решение вылетать туда. С переоформлением билета проблем не было, и через час он уже летел в самолёте Ан-24 в город Нуратан.

Раньше он два раза бывал в этом городе на соревнованиях по спортивной гимнастике вместе со своей командой и, поэтому, легко ориентировался в своих дальнейших действиях.

Полёт до Нуратана занял полтора часа времени. Аэропорт Нуратана находился за городом и располагался со стороны Бахкента. Рядом с аэропортом пролегала автотрасса от Нуратана до Бахкента, по которой регулярно ходили рейсовые автобусы. Благодаря этому Александр во второй половине дня уже был дома. Подъезжая к Бахкенту, он по-новому смотрел на свой город. Александр уже успел привыкнуть к городу Куйбышеву и российской природе.

Пейзажи Узбекистана, издавна привычные для его глаз, и виднеющиеся минареты и мечети Бахкента теперь казались ему сказочной экзотикой Востока.

Когда Александр пришёл домой, то застал там только сестрёнку Валю. Родители в это время были на рынке, где закупали продукты к предстоящему празднику. Александр с нетерпением ждал их прихода, чтобы, увидевшись с ними, сразу же пойти к Лилии.

Брат с сестрёнкой вместе дожидались родителей. Валя рассказала брату обо всех домашних новостях. Для Александра рассказ сестрёнки не был новостями. Всё, что происходило в их доме, он знал из писем матери.

Когда родители пришли с рынка домой, то с удивлением увидели сына. Для Ивана Андреевича и Евдокии Ефремовны его приезд оказался полной неожиданностью и большой радостью.

После прихода родителей домой Александр почти сразу пошёл к своей любимой. Евдокия Ефремовна и Иван Андреевич не препятствовали этому, как ни хотелось им, чтобы он остался дома. Родители понимали его состояние и, поэтому даже не уговаривали сына, чтобы он побыл с ними.

– Ты, наверное, сейчас к Лиле побежишь? – спросила сына Евдокия Ефремовна.

– Да, мама! – ответил ей Александр. – Только ты с отцом не обижайтесь. Я, ведь, не завтра уезжаю. Ещё наговоримся.

– Ты, сынок, и приехал-то, наверное, не к нам, а к ней?

– Не скрою, да! Я мечтал в Куйбышеве об этой встрече.

– Ну, тогда иди к ней. Только возвращайся домой пораньше. А то, ведь, я тебя знаю, пробудешь с ней до позднего часа, а потом, вза полночь, пешком пойдёшь домой из другого конца города. А в городе шпана всякая пристать может. Приди пораньше, чтобы мы с отцом не беспокоились. Лучше завтра, с утра и до ночи будешь с ней.

– Хорошо, мама.

Мать вздохнула, видя в окно, как сын быстрыми шагами удаляется от дома.

К Евдокии Ефремовне подошёл Иван Андреевич и обнял её за плечи.

– Вот и вырос наш сын, – сказала мужу Евдокия Ефремовна.

– Да, уж, – ответил ей Иван Андреевич, – совсем он взрослый и самостоятельный. И это хорошо. Я за него спокоен.

Александр, тем временем, дошёл до остановки автобуса и сел в проходящий автобус. Через полчаса он уже был перед калиткой в деревянных воротах знакомого дома. Он не сомневался в том, что Лиля в это время находится дома. Перед праздником всех хлопкоробов-горожан обычно отпускали домой.

Волнуясь от ощущения предстоящей встречи, Александр сильно постучал ладонью по шершавой поверхности ворот. Через минуту томительного ожидания он, наконец, вначале услышал шаги, а затем увидел Лилю.

Ничего не подозревая, она, одетая простенько, по-домашнему, спокойным и неторопливым шагом подошла к воротам и открыла калитку, чтобы посмотреть, кто стучит.

Перед ней, улыбаясь, стоял Александр.

Ахнув от неожиданности, она растерялась. Она стояла перед Александром в смущении за домашний вид и не знала, как ей поступить.

Ей хотелось одновременно сделать невозможное. Ей хотелось обнять любимого и сильно прижаться к нему, и в то же время хотелось убежать домой, чтобы быстро привести себя в порядок и переодеться.

Александр вовсе не обращал внимания на её одежду и домашний вид. Он видел только её глаза и тонул в них от счастья и радости встречи. Он протянул ей руки, чтобы помочь перешагнуть через порог калитки. Он сразу обнял Лилию, едва она сделала это и оказалась перед ним. Обнимая девушку, Александр беспрестанно целовал её в губы, в щёки, в шею. Целуя любимую, он вдыхал незабываемый аромат её волос.

Лиля смущалась от такого проявления его страсти. Она была ошеломлена его неожиданным появлением и нахлынувшем на неё чувством огромного счастья.

Александр вернулся в Куйбышев через неделю. В институте никто даже не заметил его отсутствие. И снова начались учебные будни. Днём он сидел в областной библиотеке, которая находилась в левом крыле величественного здания театра оперы и балета. Александр любил это место. Здесь всё было рядом. Через площадь Куйбышева, напротив театра оперы и балета, находился окружной Дом офицеров с хорошим кинозалом, куда он иногда ходил смотреть художественные фильмы. Чуть дальше стоял памятник Чапаеву, который верхом на лошади указывал бойцам верный путь к победе. А дальше был спуск к набережной Волги, который извивался по ступенчатым лестницам и асфальтированным дорожкам среди деревьев парка.

Через день, в будничные дни Александр посещал спортивный зал, который находился в том же здании театра оперы и балета, но в правом его крыле на втором этаже. Он продолжил тренировки в составе гимнастов авиационного института. Однако, эти тренировки не приносили ему удовольствия, как это бывало прежде в Бахкенте. Во время тренировок он испытывал постоянное ощущение опасности во время работы на снарядах. Его прежние тренеры уделяли внимание каждому из спортсменов, а особое их внимание было к их надёжной страховке во время работы на снарядах. А тренер гимнастов авиационного института предоставлял полную свободу своим подопечным во время тренировок, постоянно находясь от них на приличном расстоянии. Александру это не нравилось. В таких условиях он не мог совершенствовать своё спортивное мастерство. Он не знал своих ошибок во время выполнения того или иного элемента комбинации на снарядах. А ещё он не мог разучивать новые, более сложные элементы упражнений из-за полного отсутствия интереса к этому процессу у тренера и отсутствие по этой причине должной страховки с его стороны. Поэтому, несмотря на желание продолжать заниматься спортивной гимнастикой, у Александра постепенно начал пропадать интерес к таким тренировкам. И изменить что-то он был не в силах. Тренер, напротив, заинтересован был в таком спортсмене в своей команде, каким был Александр. Он даже предложил ему однажды перевестись с вечернего факультета на дневное отделение института. Александр, может быть, и согласился бы на это, но тренер предложил ему перевестись на факультет эксплуатации самолётов и двигателей. А это его не устраивало. Он хотел стать самолётостроителем и, поэтому, отказался.