Антонина Каримова - Зойкины истории

«Разделяй и властвуй» – подобным лозунгом руководствуются недальновидные политики. А ведь даже не дружба, а просто разговор на одном языке приводит к общему знаменателю, к истинным человеческим ценностям, к пониманию друг друга…

«Космонавты», окружившие тогда на Конюшенной площади таких, как Зойка, худеньких женщин, – кому они служат? Разве народу? Зойка ощущала себя как раз частичкой народа, но разве ей кто-нибудь служил? А ее отцу-матери? У всех ее предков, бежавших с Новгородчины в тайгу-глухомань, – и до революции, и после нее – была одна мечта – освободиться от имперской и церковной зависимости, затеряться в тайге, чтобы пресловутая власть не доставала, не мешала жить-выживать стародавним укладом, молиться солнцу, земле и родникам. Бог растворен в природе, учила Зойку мама, он везде, даже в корове Белухе. Раскулаченные деды, разоренное хозяйство, колхозное крепостничество, унижение и гнет, и вечный рабский труд. Какой же счет надо бы предъявить власти за растоптанное человеческое достоинство! В Зойкином сердце боль за них всех, не доживших свой век, рано ушедших из жизни предков и земляков, не реабилитированных, не защищенных, не отмщенных. Когда эта боль перерастает в праведный гнев, Зойка взывает: где же ты, Господь? Как же ты мог беспристрастно глядеть на учиненное поругание, беззаконие, произвол?…

Что касается гастарбайтеров, Зойка догадывалась, что только веские причины заставили людей покинуть солнечные земли и ехать в холодные, негостеприимные края, чтобы жить в нечеловеческих условиях, питаться одними макаронами и хлебом, а заработок отправлять бедствующим родственникам и семьям на родину. Она относилась к ним как к беженцам и знала, например, что за работу им платили гроши, а львиная доля, как правило, оседала в карманах российских бригадиров и работодателей. И куда, в этом случае, глядит их Аллах, позволяя так обходиться с обездоленными? Как сказал Зойкин умный друг с Кавказа, в первую очередь преступна власть, пустившая по миру такой трудолюбивый народ, как таджики и узбеки. А дальше кому как повезет устроиться. Садыку, например, повезло.

Зойкина знакомая Аня развелась с пьющим мужем и сошлась с трудолюбивым парнем. У нее от первого брака двое детей, и они собираются завести общего ребенка. Садык заботливый семьянин, главное, не пьет вовсе, и Аня подумывает, не принять ли ей мусульманство. Для Зойки же религия – всего лишь культурная, памятная традиция, ее огорчало, что научные отделы выдворяются из бывших историко-архитектурных музеев, превращаемых в монастырские вотчины. Ей вообще претили всяческие заборы и границы, как и родителям, жившим ясно, открыто, на виду. «Хорошее за заборами не прячут», – гласит поговорка. Только не мешала бы религия нормальной жизни, не усложняла бы ее, не тянула бы в средневековье, сокрушалась Зойка. Потому и посоветовала создать Ане светскую, в смысле гражданскую, семью.

Что радует: у подруги Ларисы в поэтическую студию ходили два мальчика-таджика – Тагил и Арслан, любившие читать наизусть стихи, особенно пушкинские, даже пробующие сочинять сами, причем на русском. Кстати, смуглый, с вьющимися волосами Тагил поразительно смахивает на семилетнего юного Пушкина. Когда Зойка слушала ребят на школьном концерте, то мысленно кланялась Ларисе за ее подвижничество, за помощь талантливым детям, перед которыми открывался богатый мир поэзии.

Именно на культуру, искусство и науку Зойка возлагала надежду., только они воспитывают человеческое достоинство, учат здраво мыслить, ведут к цивилизованной жизни. Однажды на улице она оглянулась на идущих со школьного стадиона в обнимку мальчишек. Те шли как братишки, соприкасаясь головами: одна со смоляными волосами, а другая – льняная. Зойка подумала: это и есть ростки цивилизации.

Не так давно она познакомилась с Ферузой, узбечкой из города Ош, красивой девушкой с длинной косой, торгующей в овощном отделе магазина-подвальчика. Имя ее переводится как «бирюза». По выходным она заходила к Зойке то с узбекским хлебом, то с миской собственноручно сделанных пельменей, готовила их с какой-то потрясающе вкусной приправой. Феруза – беженка из Оша, она прилично говорит на русском языке.

С ее слов, два года назад президент Узбекистана «подарил» город Ош киргизскому президенту, и это послужило сигналом, командой «ату» для погромов. В город ворвались наемники в масках и среди бела дня начали громить узбекские магазины, убивать узбеков прямо на улицах, площадях. А милиция, состоявшая в основном из киргизов, не вмешивалась, заняв нейтральную позицию и молчаливо наблюдая за происходящим. И узбекское население вынуждено было бежать из Оша кто куда, побросав квартиры. Родители Ферузы уехали в Мурманскую область в Кандалакшу, а они с мужем Надиром осели под Петербургом. Снимают жилье, живут в крохотной комнатке по соседству с многодетной семьей, в которой пятеро детей, но рады, что остались живы после пережитого.

Взяв отпуск, беременная Феруза поехала в Кандалакшу повидаться с мамой, а там заодно сделать УЗИ. Заплатила 500 рублей, но опоздала на пять минут, пока они с мамой обходили по периметру большой корпус в поисках нужного входа. На пороге их встретила раздраженная врач.

– Извините, пожалуйста, за опоздание, – с порога начала вежливо Феруза.

– Как вы мне все, черные, надоели! Все здоровье из-за вас уже потеряла, понаехали тут, – с брезгливым выражением лица напустилась врач на кротких женщин, хотя ни очереди, ни посетителей у нее не было.

Феруза с мамой стали упрашивать принять их. Наконец, доктор соблаговолила провести не ахти какое обременительное ультразвуковое исследование, бросив напоследок вконец расстроенным женщинам:

– За то, что вы опоздали, накажу вас, не скажу пол ребенка…

– Ничего, – утешила Ферузу Зойка. – Так даже интересней, будет сюрприз при рождении. А в каком боку впервые зашевелился, не помнишь?

– В левом сначала шевелился, а теперь в правом толкается.

– Значит, будет девчонка. У моей мамы собственная примета была на этот счет: девочка слева, она ближе к сердцу.

И примета, действительно, подтвердилась: родилась Асия, Ася…

…Зойка стояла перед зеркалом: «Будь благословенен мой живот, это чудо-инкубатор, в котором вскормлены любовью через пуповину сын и дочь. Да это не так и важно, куда девается эта любовь. Главное, чтобы она перетекла в души детей, согласно закону сохранения энергии по Ломоносову, как учили в школе».

Раньше Зойке нравилось ходить беременной, комфортно себя чувствовала. Единственное неудобство, что во второй половине срока нельзя спать на животе. И вот именно об этом пустяке она раньше мечтала: когда же досыта выспится в облюбованной с детства позе, обняв руками подушку?…