Генрих Корн - Инь и Янь. Современные рассказы

Мужской пол угощался пивасиком с фисташками, а женский предпочёл мартини с апельсиновым соком. Сидели они уже давно, а потому компания, как водится, несколько расслоилась. Ваня и Анечка общались на одни темы, остальные – немножко на другие.

Олежка-муж по-хозяйски приобнял Женечку со своей стороны, а другой Олежка украдкой терзал Женечкины коленки с противоположной. Женечка на этот счёт была не на шутку взволнована. Данная ситуация ей отчего-то была несказанно приятной, хотя, идя сюда несколькими часами ранее, её внутреннее «я» очень не хотело, чтобы она сделалась приятной, а тем более несказанной. И вот несказанность растопила внутреннее «я» донельзя, что вполне естественно вызвало взволнованность, если не тревогу.

– Ой, что-то мне так хорошо, что аж жарко! – поделилась взволнованностью Женечка, робко намекая на то, чтобы оба Олежки от неё отодвинулись.

Олежка-муж пододвинулся к Женечке ещё ближе и сказал, нежно погладив по спинке:

– А ты неправильно смешиваешь мартини и сок. Наливай мартини поменьше, а сока побольше. Сок-то холодный, он будет охлаждать течение крови, возбуждённой алкоголем.

Другой Олежка украдкой также пододвинулся к Женечке, нежно погладив её по коленке, и оппозиционировал:

– Это неправильно. Мартини должно быть больше, чем сока. Иначе тогда и смысла нет употреблять эту хрень.

– А ей всегда хорошо, хоть меньше, хоть больше, – усмехнулась Анечка, чем затянула в разговор и Ваню.

– Я люблю напитки в чистом виде, – сказал он.

– В чистом виде ничего не бывает, – оппозиционировал другой Олежка. – Та же водка – есть смесь воды и спирта. А сам этиловый спирт представляет собой соединение химических элементов.

– Ты ещё скажи, что кровосмешение тоже вполне нормальная вещь, – сострил Ваня.

– Я не говорю, что любое смешение – хорошо, – ответил тот, скривив рот. – Я говорю, что смешение так или иначе присутствует во всём.

– Если избегать крайностей и несочетаемостей, – вмешался Олежка-муж, – то смешение – вещь хорошая. К примеру, взять народы. Метисы в процентном соотношении всегда более красивы внешне, чем чистые нации. Особенно если они довольно-таки старые. Посмотрите на китайцев. Все на одно лицо, страшные и неинтересные. Потому что они всегда варились в своей среде. А если китайское смешивается, скажем, с европейским, то получается очень даже интересное и симпатичное лицо.

– Китайцы потому и остаются одной из самых старых и при этом не вымирающих наций, что варятся в своей среде. Олег, ты хочешь увидеть в Китае интересные и симпатичные европеизированные лица из-за того, что боишься скоро в России увидеть интересные и симпатичные китаеизированные лица? Так чья же установка на счёт смешения оказалась более жизнеспособной – китайская или русская?

– Русская национальность изначально была собирательной. Славяне, финно-угры, скандинавы, туда же кочевники, половцы, к примеру, а потом татаро-монголы. Народов намешано тьма.

– Ага, намешано, – насмешливо согласился Ваня. – Только они все вливались в большую славянскую бочку и растворялись там. Пример тому – язык. Слов – каких только нет, а база – славянская.

– Хорошо! – повернулся к нему Олежка-муж. – Допустим, в данном случае смешение происходило по определённым пропорциям. Но это ничего не отменяет! В этом богатство, красота и многообразие русского народа. Главное, что вливаемое инородное и инокультурное ассоциирует себя с Россией и русским народом. Подавляющее число людей всё-таки считает себя русскими.

– Кавказцы не ассоциируют себя с Россией и русским народом, – отрезал Ваня. – За исключением армян и грузин в определённый исторический период, Кавказ никогда не хотел быть русским. Его силой заставили и продолжают заставлять быть в России. И их этнос не перемешивается с русским в пользу последнего. Скорее наоборот, если судить по южным регионам. Во время царской войны на Кавказе горцы жили в горах, а не на равнине. На равнине жили казаки. Грозный – русская крепость, между прочим, направленная как раз против набегов горцев. А теперь горцы и в горах, и на равнине, и в Москве, если что.

– Если они не хотят – это их право. Поляки не хотели – ушли. Финны не хотели – ушли. Туркмены, казахи, узбеки, прибалты не хотели – ушли.

– Интересно, когда русские не захотят, тоже уйдут? – ухмыльнулся другой Олежка.

– А куда русским-то уходить из своей страны?

– В историческое небытие, исходя из твоей любви ко всякого рода смешениям, Олег.

– Без русских не будет и России.

– Россия давно уже русским не принадлежит.

– А кому же?

– Нам.

– Кому это «нам»? Ты – не русский, что ли?

– Что ли, нет.

– А кто?

– Ну что же, позволь представиться, Олег. Сделаю для тебя некоторое открытие. Козер Олег Генрихович.

– Немец, что ли? Нашлись тоже немцы. Наши немцы – это наши немцы. У нас Романовы были – непонятно – то ли немцы, то ли русские. Вот уж кто-кто, а русские немцы точно растворились в славянской бочке.

– Ваши немцы – это ваши немцы. Дай Бог всем русским быть такими русскими, как некоторые немцы. Но наши не немцы и не русские и никогда ни теми, ни другими не будут. Наши – это наши, и этим они выгодно отличаются от всех остальных.

– Да еврей он, Олег! – снова влез Ваня. – Ну что ты как маленький?..

– Ой, вот только не говорите, что евреи – это чистая нация! – разгорячился Олежка-муж. – Пожалуй, вот тут-то намешано больше, чем у остальных. В Израиле одни евреи, в Европе – другие. В Америке – американские, в России – русские. Даже негры-евреи есть.

– У нас смешение крови не является ключевым. Евреи – другой человеческий уровень. Вот ищут антропологи недостающее звено между человеком и обезьяной. То есть между человеком и животным. А оно уже есть, это звено. Ходит, ест, спит, рожает детёнышей, даже иногда становится антропологом и ищет недостающее звено. И это звено – вы все, неевреи. Вы – недостающее звено между человеком, то есть евреем, и животным. Звено заключается не в теле, а в душе человека. Материалистической науке это открыть не дано, потому что она материалистическая. Итак, Олег, вот тебе открытие! Слушай и запоминай – у любого нееврея тело человеческое, а душа животного. А на нематериальном уровне другие законы. И какая, спрашивается, разница, какая кровь подмешивается в тело, в котором человеческая душа? Это у вас роды, виды, подвиды. У человека только одна разновидность – человек!..

– Это какой-то фашизм! Похлеще, чем у немцев!..

– Правильно. Наши слишком долго жили среди немцев, чтобы те как высокоразвитые животные не усвоили себе такую простую вещь – иерархичность всего живого. Однако человек умнее даже самого умного животного.

– А «ваши» в таком случае не боятся, что животные обратятся и истребят людей? – съязвил Олежка-муж.