Кайркелды Руспаев - Горький аромат фиалок. Роман. Том первый

Енсеевы перебрались в город. Благодаря своей школьной подруге Боте, работавшей завучем, Балжан устроилась сама и устроила мужа в самую престижную школу города. Они сумели купить благоустроенную квартиру в не совсем еще старом доме. Один из бывших учеников Заманжола, эмигрировавший в Германию, прислал оттуда новенький автомобиль в знак благодарности. Казалось бы, – работай, живи, радуйся. Но не тут-то было! И в новой школе Заманжолу не повезло с начальством. Дарья Захаровна Тиранова оказалась властной самодуркой, не терпевшей инакомыслия, и теперь отношения с нею накалились до предела и угрожали ему новым увольнением.

Дарья, как непочтительно звали директрису за спиной, постоянно упрекала завуча Боту Хасеновну, за то, что она порекомендовала «этого упрямца», «эту головную боль», и даже – «этого козла!». Ну а та, в свою очередь, жаловалась Балжан и просила, требовала подействовать на мужа. На этой почве отношения между Заманжолом и Балжан еще более осложнились, и не проходило дня, чтобы между ними не возникали ссоры. А тут еще эта девушка из теленовостей…

Неизвестно, когда легла Балжан. Заманжол незаметно уснул. И приснился ему сон – иногда мы видим сны настолько реальные, что, проснувшись, долго не можем прийти в себя от перескока в другую реальность.

Бурные волны уносили Алтынай, и Заманжол никак не мог дотянуться до нее. Он хватался, то за кончики пальцев, то за краешек одежды, но она всякий раз ускользала. Девушка всплывала, и тогда Заманжол видел искаженное страхом лицо в нереальном свете молний, а когда она уходила под воду, Заманжол нырял, но тщетно – он так и не смог догнать ее.

Сердце бешено колотилось; Заманжол задыхался, но продолжал безумную гонку по ночной реке. Алтынай кричала захлебываясь и быстро удалялась. А потом и вовсе скрылась из глаз.

Вдруг Заманжол оказался в больнице, в белоснежной палате. Он лежал и не мог двинуться. Все видел и все слышал, но не мог даже пошевелить губами. Тут в палату вкатили специальную кровать на колесах, и уже было понятно, кто на ней лежит. Заманжол хотел попросить санитаров показать ему пострадавшую, доставленную из зала ожидания железнодорожного вокзала, хотя точно знал, что это Алтынай. Нужно только прикоснуться к ней, расспросить. Он был уверен – она обязательно отзовется. И расскажет… о том, где была все эти годы. А главное – как ей удалось выбраться из могилы.

Санитары подошли ближе, и он понял, что это не санитары вовсе, а доктор Парфенов и корреспондент городского телевидения. Не обращая внимания на его отчаянные мимические жесты, они закатили его вместе с койкой в какой-то темный закуток, отделенный от палаты полупрозрачной занавесью.

Видны были лишь размытые силуэты врача и корреспондента; они манипулировали какими-то инструментами, склонившись над пострадавшей, о чем-то оживленно беседуя при этом. Заманжол прислушался.

– Она утонула, и ее давным-давно похоронили, – сказал корреспондент.

– Нет, она у меня, – возразил доктор Парфенов, – Ей стало плохо в зале ожидания вокзала, вы же знаете.

– Да, конечно, – вроде бы согласился с ним корреспондент, но говорил он совершенно о другом, – Речка-то какая бурная. Никаких шансов спастись у нее не было.

– Это поправимо, – гнул свое врач, – Я соберу консилиум, и мы сообща поставим точный диагноз. А с точным диагнозом на руках вылечить не проблема.

– Ха- ха-ха-ха! – рассмеялся корреспондент, выпрямляясь во весь свой немалый рост, и его дробный смех гулко прокатился под неясными сводами высокого потолка, – Вы что! Никому еще не удалось вылечить утопленницу. Да и кости ее давно истлели.

– Вы думаете? – засомневался Парфенов.

– Конечно! – корреспондент отложил свои инструменты и начал стягивать перчатки с рук, – Меня удивляет, что вы вообще взялись лечить ее. Безнадежное дело! Да никто и не откликнется – ее же похоронили и давно забыли, – кому нужна мертвая девушка? Так что не мучайте себя зря и отправьте ее в морг, – там ей самое место.

Заманжолу стало ясно, что врач согласился с доводами корреспондента, хотя и не расслышал, что сказал Парфенов напоследок. Врач тоже отстранился от кровати – каталки, и, стягивая тягучую резину с пальцев, подался за корреспондентом из палаты. Заманжол понял, что они скоро пришлют санитаров за Алтынай – чтобы отправить в морг. Он собрал всю свою волю в кулак и в неимоверном усилии заставил себя перевернуться на живот. Сантиметр за сантиметром продвигался к краю больничной койки, которая теперь казалась широченным ложем.

И вот он на ногах и редкими, медленными шагами движется к палате. Спешит вовсю, но ноги словно ватные. Заманжол стремится всей душой туда, где лежит она, но занавесь все отодвигается и отодвигается. Он хочет крикнуть: «Алтынай!», но воздух вяжет язык, словно рот набит липкой патокой.

Заманжол слышит шаги санитаров в коридоре; они уже близко, деловито стучат своими носилками, вот-вот войдут в палату, отнесут Алтынай в морг. «Нет! Нельзя ее туда! Она жива!», – кричит Заманжол, но даже сам не слышит свой голос. По его лицу текут слезы бессилия, но, стиснув зубы, он прорывается-таки в палату!

А там тишина. Посреди пустой палаты стоит высокая кровать на колесах. На ней – Алтынай. Она лежит совершенно нагая на белоснежной простыне. Кожа ее поблескивает матово на закруглениях и выпуклостях, словно слоновья кость, и вся она, как изящная статуэтка. Во влажных каштановых волосах запуталась слизкая зеленая тина. Как тогда…

Заманжол тихонечко склонился над ней – Алтынай не пошевелилась. Дрожащими пальцами провел по ее щеке и… Алтынай встрепенулась, открыла глаза и улыбнулась. Заманжол наклонился еще ниже, и Алтынай со вздохом обвила руками его шею.

Заманжол прильнул к ней и стал покрывать ее лицо поцелуями. Сердце словно растаяло и в груди разлилось беспредельное ощущение счастья.

– Алтынай, милая моя, родная! Ты жива, жива, жива! – шептал он, чувствуя, как из глаз струится горячий поток…

– Ты чего, Заман!

Окрик Балжан вырвал его из объятий сна, и он увидел, прямо перед собой, обеспокоенное лицо жены. Заманжол крепко прижимал ее к себе, и, видимо, ее целовал он – на щеках Балжан дрожали капельки его слез.

***

В народе нашем встречаются еще люди, которых можно назвать «цветом нации», «солью земли», люди с чистой душой и большим сердцем, с ясным разумом, которые, правда, несколько растерялись в наши непростые времена переустройства и социальных неурядиц. Но они стараются изо всех сил, и продолжают жить, придерживаясь тех принципов, которые исповедовали всю свою жизнь. Эти люди, как, например, Заманжол Енсеев и два его друга, Бекхан Кадиев и Владимир Павлов, не идеальны. И это понятно – ведь они живые люди, хотя и выступают здесь в роли персонажей. Давайте понаблюдаем за ними, может быть, кто-то извлечет из этого занятия урок, иначе, зачем автору было и трудиться?