Алексей Мефодиев - Том 7 (сборник)

– А что, в больнице препаратов нет? – поинтересовался иностранец.

– Да ты, я вижу, не из наших? А то я уж подумал вообще… – смягчился человек на кушетке. – Так я тебе объясню. Все со своими лекарствами приходят. Пойди, купи их в аптеке и приходи.

– А где аптека? – промолвил озадаченный иностранец.

– Как выйдешь из главного входа, то за углом будет. И не забудь саму капельницу купить! – дружески напутствовал его знаток местных порядков.

Не прошло и часа, как упорный иностранец вновь появился в процедурной. Там на первый взгляд мало что изменилось. За столом все так же сидела безучастная девушка в белом халате, а из-за ширмы на его вопрос «можно» откликнулся чей-то голос. Иностранец уже немного освоился и, не мешкая, отправился за ширму. Одна кушетка была свободной, на другой лежала полная пожилая женщина. Юбка у нее была приспущена, ягодица оголена. Спиной к иностранцу стоял давешний незнакомец, который, по всей видимости, закончил свою личную процедуру и уже, как и собирался, приступил к оказанию медицинских услуг другим больным. Он ловко вынул шприц из желеобразной ягодицы пожилой особы и приложил к месту укола проспиртованную ватку. После чего обернулся и, увидев иностранца, деловито произнес:

– Все купили? Давайте сюда, а сами ложитесь, – и потер руки, явно намереваясь самостоятельно осуществить процедуру установки капельницы.

– Но не лучше ли будет, если этим займется врач? – тревожно осведомился иностранец.

– А где вы видите врача? – нахмурился пациент.

– Вот же, девушка в белом халате сидит, – и иностранец махнул рукой за ширму.

– Это же студентка! Она на практике.

– Так, может быть, лучше она сделает?

– Я бы вам не рекомендовал. Они же, студенты эти, сейчас ничему не обучаются. Да и откажется она, скорее всего. Хотите, спросите сами.

– Девушка, вы не могли бы мне процедуру осуществить? – все же обратился к ней непривычный к порядкам и традициям некоторого государства иностранец.

– Нет, что вы. Мы этого не проходили, и вообще, я боюсь иголок, как огня, – зевнув, ответила студентка и перевернула страницу глянцевого журнала, во весь разворот которой был изображен огромный бриллиант в изумительной оправе. Девушка задумчиво посмотрела на изображение и потом перевела взгляд на свое кольцо. С виду они были идентичны.

– Видите, я же говорил. Ложитесь скорее, а то мне идти уже пора, – сказал пациент и тут же деловито начал прилаживать капельницу. Когда игла оказалась в вене иностранца, доброхот шумно выдохнул и отдал последнее напутствие:

– Вы, бабуля, обождите минуты две, чтобы голова не кружилась, а вы, иностранец, как ваша капельница закончится, сами ее снимете. И если кто после вас придет, не забудьте помочь, ну, если укол понадобится или еще что.

– Но я не умею! – взмолился иностранец.

– Это ничего. Надо же с чего-то начинать, – невозмутимо ответил незнакомец и покинул помещение.

– Первый раз с таким сталкиваюсь! – возмутился иностранец.

– С чем, милок? – неожиданно оживилась старуха.

– Чтобы пациенты сами себе уколы делали, чтобы капельницы и лекарства сами в аптеке покупали!

– Ну, это еще что! Вона, в Нижней – и она неразборчиво произнесла какое-то слово, по некоторым признакам являющееся продолжением названия некой страны с другого континента, – так тама, говорят ежели кто рентген захотел сделать, снимок рентгеновский, то есть, так он сперва должен рентгеновский аппарат купить и в больницу привезти. Так говорят. Вона как! А тут лекарства купить, да укол сделать, и всего делов-то! Ну, давай, милок, пошла я. А ты, я вижу, не местный будешь. Ну, ты это, того, привыкай давай. Ежели кто придет, пока ты здесь, помочь надобно тебе ему будет, – и с этими словами бабка слезла с кушетки. Но перед тем, как уйти, бросила профессиональный взгляд на капельницу иностранца и, пробормотав: «чтой-то он тебе скорость больно большую установил», заботливо передвинула какой-то рычажок.

Иностранец, несмотря на свою ничем не примечательную внешность, оказался человеком исключительно восприимчивым к чужим обычаям. И когда в палате появился следующий пациент с пакетиком медикаментов в руках, иностранец проворно отсоединил иглу из собственной вены, принял у нового пациента шприц, наполнил его лекарством и сделал инъекцию. После чего снова улегся под капельницу А немного позже так втянулся в новое для себя занятие, так разохотился уколы делать, что его с трудом выпроводить смогли.

Из обветшалой больницы иностранец поспешил на заседание совета директоров одной очень-очень большой корпорации некоторого царства, что, собственно говоря, и являлось истинной целью его визита. Благо место это находилось совсем неподалеку. Водитель сделал несколько поворотов, и машина остановилась перед парадным подъездом.

С трудом открыв массивные двери, иностранец очутился в блеске великолепия и величия. С мраморных стен на него взирали полотна великих мастеров мировой живописи. Поднявшись на бесшумном лифте на нужный этаж, иностранец попал в зал заседаний, размером с половину футбольного поля. Там, за огромным столом буквой «П», уже разместились важные персоны – члены совета. Всего их было человек пятнадцать, но ввиду большого пространства, а также большой удаленности одной части стола от другой все места были предусмотрительно оборудованы микрофонами. На значительном отдалении от основного стола, на отдельных креслах находилась группа приглашенных. На их лицах отражалась нервозность, а часть из них суетливо, сродни студентам перед экзаменом, просматривала какие-то бумаги, видимо, готовясь к тому, что их скоро будут ругать. В некотором царстве, как это уяснил себе сметливый иностранец во время своих предшествующих визитов, проявление грубости в отношении подчиненных считалось признаком высокой квалификации руководителя, важным управленческим стандартом, которого всем начальникам следовало неукоснительно придерживаться.

Пунктуальный иностранец приземлился на заранее отведенное ему место. Об этом свидетельствовала маленькая табличка с его фамилией. И тут часы пробили восемь вечера: время, на которое было назначено заседание. Члены совета застыли на своих местах. Не хватало лишь Главного, который никак не шел.

Прошло полчаса, сорок пять минут, час, и тут по залу пронесся шепот, что Главный, видимо, по своему обыкновению, задерживается. В зале наступило оживление. Некоторые члены совета встали со своих мест и начали расхаживать взад-вперед группами и по одному. Кое-кто вышел из зала вовсе, но лишь затем, чтобы вскоре появиться с бокалом воды в руке или с чашкой чая. Иностранцу тоже захотелось пить, и он вышел из зала в коридор. Там он обратил внимание на соседнюю дверь, которая была приоткрыта. Иностранец вошел в нее и очутился в просторной комнате, видимо, специально предназначенной для легких закусок. Посередине, в окружении мягких диванов, стоял низкий стол. В отдалении находился встроенный в стену рукомойник огромного размера, в изящных формах которого угадывалась рука дорогого дизайнера. Впрочем, руку эту можно было проследить во всем изысканном интерьере небольшой гостиной. В углу, у встроенного шкафа суетились две строго, со вкусом одетые девушки. Одна из них, заметив иностранца, любезно предложила ему воды, чая и кое-какие закуски, чем иностранец не преминул тут же воспользоваться. Потом вышел в коридор, походил там немного и снова выпил стакан воды, а через какое-то время, чувствуя сонливость, попросил себе чая. Покончив с чаем, вернулся на свое место. В зале мало что изменилось. Кто-то из членов совета расхаживал взад-вперед, кто-то разговаривал с соседом, кто-то просто напряженно смотрел перед собой. Часы пробили десять вечера. Иностранца под тихое журчание голосов, идущее со всех сторон, стало клонить в сон с небывалой силой.