Алексей Мефодиев - Карма (сборник)

Какое-то время они ехали молча. Тишину изредка нарушали указания Надежды: «Здесь направо, за следующим светофором налево. Здесь держись в правом ряду, на стрелку поворачивать будем, здесь въезд во двор, у того подъезда останови…».

Машина плавно остановилась около панельного дома. Сидящие на скамейке у подъезда бабки с интересом разглядывали диковинный для этих мест автомобиль. Теперь у них появится новая тема для разговора по меньшей мере на неделю вперед.

– Как договаривались, дорогуша, – Надежда протянула три скомканные бумажки.

– Ну что вы, не надо, я просто хотел вам сделать приятное, – забормотал Кирилл.

– Бери, бери, – Надежда положила деньги на приборную панель, и рука ее потянулась к ручке двери.

– Подождите, пожалуйста, – пролепетал Кирилл.

– Что еще?

– Может быть, сходим вместе куда-нибудь? – рискнул Кирилл в последний момент.

– Куда? – утомленно спросила Надежда.

– В ресторан или на выставку…

На секунду тень сомнения прокралась в душу девушки. Но потом Надежда еще раз посмотрела на смешного водителя и подумала: «Только этого мне еще не хватало. Пустая трата времени».

– Пока, дорогуша, – сказала она снисходительно и захлопнула дверь.

Петр Петрович Сердюков имел обыкновение отходить ко сну поздно, а вставать рано. Такое уж было у него устройство организма. Порой хочет он, бедолага, поспать подольше, ан нет. Не получается. Точно какая-то неведомая сила разжимает ему веки, заставляет встать с кровати и идти, идти. А куда идти, непонятно.

Так было и в то субботнее утро в начале августа. Накануне Петр Петрович отправился ко сну далеко за полночь. Засиделся, знаете ли, в гостях. С кем не бывает! Есть у Петра Петровича такая манера: сидеть в гостях до последнего. Все уже разойдутся, а он ни в какую. Сидит, и все тут. Хозяева начинают зевать и молчат все больше, всячески намекая, что ему давно пора. Но Петр Петрович свое дело знает туго, пока три часа утра не стукнет, из гостей ни шагу.

Так вот, несмотря на это обстоятельство, в то субботнее утро не пробило еще и семи часов, а глаза его открылись и тревожно уставились в потолок. Откровенно говоря, чувство тревоги было свойственно Сердюкову. Оно не покидало его практически ни на минуту, но особенно сильно охватывало в межсезонье. Его беспокоило многое: внезапно вскочивший прыщ на щеке, растрепавшиеся волосы, плохо начищенные ботинки, чрезмерная его полнота. Но мысли о том, что скажут о нем другие, доставляли ему беспокойство сильнее прочих.

Полежав так с полчаса, он встал, накинул халат и начал перемещаться по своей квартире. Заглянул в кладовку, походил по прихожей, заглянул в родительскую спальню. Посмотрел на спящих родителей-пенсионеров, бывших высокопоставленных работников. Потом пошел на кухню и там долго смотрел в окно. Так прошло несколько часов.

«Чем бы мне сегодня заняться? – задался вопросом Сердюков. – А не позвонить ли мне Иванову?»

Сказано – сделано. И вот уже набирает наш Петр Петрович телефонный номер своего друга.

– Как дела, Сереж? – спросил он, услышав знакомый голос.

– Пока еще живы, – отвечал его друг детства. – Как у тебя?

– Все хорошо. Что поделываете? Чем собираетесь заниматься сегодня?

– К нам гости должны на обед приехать.

– Может, и меня пригласите?

– Ну что ж, приезжай. К двум часам.

– Договорились, – отвечал Сердюков.

– Так на тебя рассчитывать?

– Само собой. Скоро буду выдвигаться.

Сердюков никогда не был женат, и у него не было детей. Несмотря на то, что Петру Петровичу недавно перевалило за сорок, он всю жизнь прожил с родителями в их квартире. При этом надо отдать ему должное, он обслуживал себя полностью, или почти полностью, сам, тем самым демонстрируя свою полную от них независимость. Вот и сейчас Петр Петрович приготовил себе завтрак самостоятельно.

Завтрак его состоял из каши, яичницы и ароматного кофе. Покончив со всем этим, Сердюков неторопливо принял душ и побрился. Потом он так же неторопливо оделся и отправился по магазинам. Что говорить! Были у Сердюкова маленькие радости в жизни. К ним, безусловно, относилось посещение магазинов. Любил он зайти сначала в один, затем в другой, а после и в третий, и четвертый магазин и сравнить, скажем, в котором из них рубашки дешевле будут. Поинтересоваться, какие нынче дезодоранты в моде, какие галстуки в ходу. Поговорить с продавщицами, поспорить с кассиршами. В общем, потолкаться в гуще людской.

Так и в тот погожий августовский день. Солнце палило нещадно. Сердюков же радостно ходил по магазинам, и время летело для него совсем незаметно. Ведь когда занят любимым делом, так оно обычно и бывает.

А между тем у его друга Сергея собрались гости к обеду. Их было немного: сам Сергей, его жена Лена, его друг Игорь, и подруга его жены Нина. Так случилось, что все они знали друг друга, включая Сердюкова, с детства. Всем им было около сорока лет. Теперь они сидели в тени лип рядом с домом Сергея, выпивали, закусывали и вели неспешную беседу.

– Что я вам сейчас расскажу про Сердюкова, – заговорила Нина, – хотя мне, право, неловко немного.

– Брось, тут все свои! – отвечал Сергей, предвкушая забавную историю.

– Ну, ладно. Слушайте, – быстро дала себя уговорить Нина. – Звоню я недавно Петру Захаровичу Сердюкову.

– Отцу нашего общего друга? – уточнил Игорь.

– Да-да, – торопливо продолжала Нина. – Мы же все друг друга с детства знаем. Так вот, он мне и говорит: «С тех пор, как вы с Петей расстались, он у меня вызывает все большую тревогу». А я спрашиваю: «Это вы в каком смысле?». На что он мне отвечает: «В том самом, Ниночка, в том самом. За его душевное состояние беспокоюсь. Совсем у него с головой что-то неважно стало. Особенно в последнее время, когда он с этой мадам из Егорьевска связался. Инна ее, кажется, зовут.»

– Так она мне сегодня уже три раза звонила, – включилась в разговор жена Сергея. – Нет ли у нас Петра, все интересуется. Как она его в оборот взяла! Познакомились месяц назад, а на сентябрь уже свадьба намечена!

– Какая свадьба! Бросьте, господа, проходили уже, – заговорил Игорь. – Сердюков никогда не женится. В последний момент все расстроится.

– Это понятно, понятно, – продолжала Нина, – но ей-то, ей-то это зачем надо?

– Это с какой стороны посмотреть. Она из Егорьевска, волевая, приятной наружности, self-made woman. При всем при том не сильно образована. Слово «гильотина», кстати, не знала, как мне тут недавно рассказали добрые люди. Однако свой кирпичный заводик в Тверской области, между прочим, имеется. Но… не замужем. Ей, по скудости ума, и кажется, что все, что ей в жизни не достает, так это обвенчаться с каким-нибудь солидным мужичком.