Андрей Синельников - Пятый жребий Богородицы

– Отлично, Отлично! – опять сделал пометку Пилигрим. Повернулся к генералу, – Там Борисыч карстовые пустоты. А это значит, есть подземный город, – вернулся к монаху, – А про подземные ходы, что народ говорит?

– Расцвет обители пришелся на середину XVIII столетия, а в это время здесь жила некая легендарная личность – отец Ефрем, – Владимир замолчал, как бы обдумывая, рассказывать про него или нет.

– Рассказывай, рассказывай. Мы сами решим нужно это или нет, – подбодрил его генерал, – В нашем деле ни один Ефрем не лишний.

– Дело в том, – монах замялся, – Что Ефрем скорее связан с Саровом, чем с Дивеево.

– Ты расскажи, а мы поймем. Может это мостик, – поддержал генерала писатель, – А потом молодежь послушает, – кивнул он на студентов, – Кругозор расширит.

– Хорошо, – согласился страж Голгофы, – Отец Ефрем, выходец из тульского купеческого рода. Перед тем, как он стал саровским монахом, довелось ему четыре года мучиться в застенках Тайной канцелярии, а потом еще семнадцать лет отсидеть в каземате Орской крепости. За что? Этого история не сохранила. Человек это был такого закала, что безымянный монастырский стихотворец на его портрете оставил надпись:

Не Сирин ты, но русский ты Ефрем,

Саровской пустыни броня еси и шлем.

– Ты там Борисыч наведи справки про тайное прошлое данного Ефрема, – попросил генерала писатель, – Ваше ведомство, как никак, наследник Третьего охранного отделения.

– А за такие сравнения можно и по шее, – прогудел генерал.

– Продолжайте, – Пилигрим примирительно чокнулся с генералом и опять обратился в сторону рассказчика.

– В грозную годину пугачевщины, принесшей за собой неурожай и великий голод, Ефрем распахнул монастырские житницы, велев кормить всех окрестных крестьян. Сходились за бесплатной едой тысячи, и кое-кто из братии стал роптать. Обратился тогда настоятель к монахам: «Доколе будет Богу угодно за грехи наши продолжить глад, обще и нам с народом страдать… Какая польза пережить нам подобных людей?» Не осталось его великодушие без награды. Вскоре невесть откуда подошел к монастырю хлебный обоз, и угроза миновала. Именно трудами Ефрема встал в пустыни каменный Успенский собор, а самое главное, с его именем связывают сказочный тайный ход из Саровской обители в Дивеевскую.

– Значит, есть там подземный город! – победоносно поднял палец Пилигрим, – Что и требовалось доказать.

– Ну, скорее не там, а в Саровске, – охладил его пыл генерал.

– Тогда мил человек, – повернулся Пилигрим к Владимиру, – Поведайте нам о Саровске.

– Стоп! – осадил его генерал, – О Саровске завтра. На дворе темень тьмущая. Впереди неделя. Да и надо что бы все в голове уложилось. Кроме того, кое о чем информацию получить. И последнее. Я вижу, пельмени не доедены, и водка не допита. Поэтому на сегодня силой даденной мне власти, то есть на правах хозяина, умные беседы завершаю, и переходим к вечерней трапезе. Вопросы есть?

– Вопросов нет, – понятливо ответил писатель, складывая ручку и блокнот. Студентки уже поставили пельмени в печку разогреваться, а Владимир и их однокурсник Леша слегка привели в порядок стол, сполоснув грязные тарелки и добавив соленых грибков и квашеной капустки.

С утра следующего дня Борисыч сел за компьютер, делая необходимые запросы. Пилигрим долго что-то рисовал в блокноте, выстраивая только одному ему понятные схемы. Обе студентки со своим оруженосцем, рыли словари и энциклопедии. Только отец Владимир взял свою огромную лопату и пошел разгребать снег на дорожках сада. Его время еще не пришло. Он должен быть готов к вечеру, укладывая на полочках своей памяти, все то, что он знал о Святых местах.

К вечеру все собрались в большой столовой. Сначала каждый рассказал, что он нашел за день по первому рассказу. Улов был не богат. Борисыч получил справку по отцу Ефрему. Легендарная эта личность четыре года провела в застенках Тайной канцелярии, а потом семнадцать лет в Орской крепости по делу, которое сухим языком тюремной канцелярии звучало очень кратко. Государственная измена. Вот так! И без всякой расшифровки. Остальные сведения только подтверждали рассказ Владимира. Когда каждый сообщил то, что он постарался найти за день, Борисыч подвел итог.

– Что ж, главное опровержений не нашлось. Перейдем к теме два. Итак, уважаемый брат Владимир, вам слово. Саровский монастырь, если я не ошибаюсь, – Владимир кивнул, соглашаясь, – Начните с самого начала. Даже я бы сказал так, еще до начала.

– Хорошо, – согласился страж Голгофы, – Первые монахи-отшельники появились в этих местах, в слиянии рек Сатиса и Саровки, еще в XVII веке. Их встретили здесь лишь развалины древней татарской крепости Сараклыч, построенной на рубеже XII–XIII столетий ордынским мурзой Бахметом и разоренной русской ратью вскоре после победы на Куликовом поле. С того времени местность эта опустела и совершенно обезлюдела, заросла густым сосновым бором. Пленительная красота самой местности, ее живописные холмы, с бьющими из недр ключами, да и напоминающие о бренности земного бытия, каменные руины, не могли не привлечь, ищущих уединения и тишины, иноков.

– А вы поэт, – вставил Пилигрим.

– Сначала на Старом Городище около 1664 года поселился в одиночестве пензенский монах Феодосий, ему на смену через пять лет, пришел схимник Герасим из Спасо-Преображенского монастыря под Красной Слободой (ныне Краснослободск). Он и сподобился дивного видения, что знаменовало особое Божие благоволение к этому месту. Основатель Саровской пустыни иеросхимонах Иоанн так передает рассказ инока: «В самый праздник Благовещения Пресвятой Богородицы, когда исполнял он свое правило, стоя на молитве, внезапно услышал на горе звон, который столь был велик, что, по-видимому, колебалась сама гора», – невозмутимо продолжил Владимир.

– Извините нас атеистов, – прервал его генерал, – Вы можете более подробно рассказать об этом татарском городе?

– Извольте, – кивнул монах, – Я сам интересовался этой легендой, поэтому знаю практически все, что писалось на эту тему.

– Еще раз извините, – генерал приложил руку к груди, – А вы девочки запишите для памяти, что бы мы вернулись к этому звону и колебанию горы.

– Хорошо, – пискнула соседка Маша.

– Так вот есть легенда о городе Сараклыче, – начал Владимир.

– Перебиваю последний раз, – кашлянул генерал, – Это по-русски…?

– По-русски это «Золотая сабля», – пояснил рассказчик, – Продолжим, – рассказ потек плавно.

Саровский монастырь возник у места впадения в реку Сатис реки Саровки. По именам этих двух рек он и получил свое первое официальное название: Сатисо-градо-Саровская пустынь. Слово «градо» в этом названии означало, что монастырь был поставлен на городище, на месте древних, брошенных их обитателями, «градов».