З. Нуда - От Аккона до Мальборка. Детективно-историческая хроника

В тот день добычи не было. К месту ночлега тащились долго. Но на стоянке был костер, была нормальная пища. Руки Инне развязали лишь для того, чтобы дать ему поесть. О побеге не могло быть и речи: там были и лошади, и свора собак – догнать могли в считанные минуты. Нужно было положиться на судьбу и на удачу.

Однако на следующий день удача ему все же улыбнулась. Охотники с рассветом уехали, оставив одного из своих для охраны и поддержания огня. Валяясь под деревом, Инна незаметно перетер веревку на правой руке, а потом, улучив момент, схватил оставленный без присмотра арбалет. Охранник оказался беспомощным, несмотря на то, что Инне пришлось действовать одной рукой. Несколько минут спустя, он лежал связанный у костра, а Инна скакал на лошади в противоположном от охотников направлении. Теперь у него был арбалет со стрелами, новый нож, изъятый у охранника, и немного еды.

Погони в ближайшее время вряд ли можно было ожидать, поскольку возвратиться и организовать ее охотники могли только после полудня или к вечеру. А к этому времени он уже будет далеко. Проскакав несколько часов, он остановился у небольшого ручья, напоил лошадь и отпустил ее, хлестнув по крупу веткой. А сам по ручью прошел еще пару часов, прежде чем выбрался из воды. Если охотники все же пустят собак по следу, то, прежде всего, выйдут к ручью, найдут лошадь, а дальше след будет потерян. Ночная же погоня вообще была бы бессмысленна.

С того дня минуло уже две недели. Позади почти два месяца пути. Цель уже совсем близка: еще немного и в один прекрасный день Инна должен был услышать родную, приятную сердцу речь. Или польскую, по меньшей мере. А это уже практически рядом. Там, среди поляков, ему ничего не будет грозить, и он спокойно достигнет цели.

А пока он по-прежнему вынужден скрываться в лесных чащобах, выбирать наиболее густые леса, избегать деревень, где подданные чешского короля очень недружелюбны к чужакам, ночевать во влажных оврагах и низинах, которые помогают скрывать не только огонь, но и дым от костра.

Ему удалось привести себя в порядок, не только починить истрепавшуюся одежду и обувь, но даже сбрить бороду. Нож, который он отобрал у чеха-охотника, был просто великолепен, сделан настоящим мастером. Достаточно было натереть кожаный ремешок влажной глиной и несколько раз провести по нему плашмя лезвием ножа – и в руках настоящая бритва!

Беспокоила только рана, которая хоть и затягивалась постепенно, но периодически начинала гноиться и воспаляться, особенно после какой-нибудь очередной переправы через речку. Тогда Инна начинал выискивать травы, которые могли бы облегчить состояние и ускорить затягивание раны. Но тысячелистник рос не везде, а сделать себе небольшой запас этой травки он додумался лишь после того, как второй раз за одну неделю ему пришлось буквально сдирать образовавшуюся корку запекшейся крови, выдавливать гной и прикладывать травы. Кромки поврежденной кожи он время от времени присыпал пеплом от костра, чтобы не сочились, но внутри сквозная рана продолжала гноиться, периодически «выплескиваясь» наружу.

Свой посох-календарь Инна восстанавливал уже два раза. Первый он потерял, когда в горах сорвался на спуске и кубарем катился по склону. Второй – во время столкновения с чехами-охотниками. В качестве оружия пика ему уже была не нужна – арбалета и ножа было достаточно и для охоты, и для защиты. Но с шестом идти легче, особенно в дождливую погоду по глинистой скользкой земле, при поиске брода через ручьи и речки.

Временами перед мысленном взором Инны возникали картинки, как его встретят там, куда он так стремился уже столько времени. Радужные образы сменялись мрачными, и он их отгонял, заставлял себя переключиться на воспоминания, на прожитое в Акконе, на галере, во время перехода. Не стоит заглядывать вперед, будущего не знаешь, а значит, можешь поверить в придуманное. А он не хотел придуманного, не любил обольщаться, но и не хотел, чтобы его ожидания не оправдались: ведь ожидания были большими. Очень большими.

Очередной восход солнца Инна встретил под высоким берегом какой-то речушки у самой кромки воды. Крутой берег скрывал дым от костра, на котором вечером зажаривался селезень и сушились башмаки со штанами: добычу пришлось быстро вытаскивать из воды, чтобы не унесло течением, – промок до пояса. Вокруг встретил много свидетельств пребывания людей – следы лошадиных копыт и колес от телеги на берегу, скошенная трава, пара пеньков от свежесрубленных деревьев. Видимо, недалеко какая-то деревня, приходится быть осторожным. Но и совсем далеко отклоняться не хотелось. Если бы незаметно удалось понаблюдать за людьми, можно было понять, кто они: поляки, немцы или еще чехи. И в зависимости от этого действовать дальше, с немцами можно поговорить, выяснить, в какой местности он уже находится и как далеко еще идти.

Инна продвигался лесом, поляны обходил, на большие поля сразу не выходил, сначала внимательно изучал все, что происходило в зоне видимости до самого горизонта. При малейшем сомнении в том, что может оказаться замеченным, уходил лесом в сторону, делал большой крюк, стараясь не утерять свое главное направление. Это, конечно, увеличивало путь, идти приходилось больше и по расстоянию, и по времени. Но он не хотел повторения истории с охотниками, второй раз уже вряд ли так повезет.

Он поднимался по склону небольшого лесистого холма, пробираясь через упавшие и уже поросшие мхом деревья. Поваленных стволов на таких склонах всегда много: почва неустойчивая, местами каменистая, корням не за что цепляться, и при сильном ветре некоторые падают, да еще и следом за собой другие тащат. В результате, образуется настоящий бурелом, некоторые деревья лежат прямо на земле, некоторые опираются на «соседей», и мшистые умершие стволы преграждают путь на высоте человеческого роста.

Инна остановился на вершине склона на несколько мгновений, чтобы отдышаться, как вдруг услышал вдалеке звуки, похожие на людские голоса. Он замер и прислушался: да, это были не птицы. Это были голоса громко перекликающихся в лесу людей, к тому же женщин! Женские голоса, которых он не слышал уже пару месяцев! Сердце Инны от внезапно нахлынувшего волнения заколотилось в груди, и он, забыв про осторожность, пошел туда, откуда они доносились. К чему осторожничать с женщинами? Они не опасны для него. Если, конечно, вместе с ними сейчас нет мужчин. Но это легко выяснить.

Голоса приближались с каждым шагом Инны. Но приближались быстрее, чем двигался он сам. Значит, они движутся навстречу друг другу. За густыми зарослями деревьев, высокой травы и мелкого осинового подвоя он никого еще не видел, но чувствовал, что расстояние достаточно быстро сокращается. Инна остановился и осмотрелся вокруг. Уходить назад, к реке, не имело смысла и не хотелось. Если женщины собирают хворост или ягоды, то, вероятнее всего, спускаться к самой реке они вряд ли будут. Найти бы укрытие и тихонько переждать, заодно послушать, что они говорят и на каком языке.