Игорь Сотников - Напасть

– Ты кого там потеряла? – все ухмыляется этот элегантный незнакомец.

– Не знаю, Макс, – девушка, остановившись на месте с очень задумчивым видом, уставилась на скривившегося в усмешке, такого всего модного Макса.

– И не говори. С утра одни загадки. – Макс усевшись за стол, дабы время не терять, сразу принялся за изучение меню. – Сам жрёт, а меня кормит одними загадками, сколько не жалко.

– Что ты сказал? – испуганно спросила девушка.

******************

– Они думают, что мы, однажды вложившись в них, так сказать, выгодно поместив наши капиталовложения, теперь будем всю жизнь безотчетно слушать, как они будут нам капать на голову, – запивая эти слова минеральной водой, Леонтий, строгий во всем, в том числе, и в своей внешности. Где его пробор на голове, однозначно взывает к вашей упорядоченности и порядочности, каковая подразумевает не смеяться над скудными попытками носителя этих остатков волосяного покрова прикрыть, взывающую к небесам и солнцу, свою лучезарную плешь.

– На твою плешь, – не знающий порядочных слов, но имеющий уважение к стальным кулакам охранника Леонтия, Гере, Макс смиренно поддакивает, но в тоже время, про себя, кроя того по чем свет.

– А ты, чего не ешь? – заметив, что Макс не слишком сильно налегает на заказанное, Леонтий, сам любящий хорошо закусить, видит в этом какую-то скрытую причину.

– Ну, вы ведь меня не поесть позвали? – Макс, хоть и не прочь чего-нибудь перекусить, но, видимо, память у Леонтия совсем отшибло, и он забыл, что прежде, чем предлагать кому-то чего-нибудь отведать, было бы неплохо сервировку стола.

– Ну, одно другому не мешает, – Леонтий, закинув в себя, предположительно (если бы наше неприличие позволило заглянуть ему в рот, то я бы сказал, видимо, ну, а так, пока мой не аппетит позволяет, то будет употребительно это «предположительно») чего-то очень вкусного, с видимым уже наслаждением начал довольствоваться своим обедом.

– Так ты сука, приборы организуй, тогда и я, порадуюсь за себя, – ответная улыбка Макса просто непередаваема, всем своим нагромождением эмоциональности.

– Ладно уж, не буду тебя больше смущать.

Видимо, Леонтий, решив, что его гость уже должным образом настроен, (будь голоден – вот призыв, которому следует Леонтий), наконец-то соизволил перейти к делу.

– Тут у меня произошло небольшое затруднение с одной небезызвестной тебе особой.

Леонтий, проговорив это первое предложение, очень внимательно посмотрел на Макса, пытаясь по его виду определить, насколько все-таки известна эта особа Максу. Но не подаваемость его вида успокоила Леонтия, и он, дабы не мешкать, продолжает начатое.

– Так вот, увещевать резону больше нет, и остается только один выход – чтобы, теперь она увещевала меня, – жёсткость сказанного Леонтием, холодком пробежалось по телу Макса, знающего не понаслышке, что скрывается за всеми этими увещеваниями.

– Вот тебе, – достав приготовленный пакет, и положив его сбоку на стол, определенно ближе к себе, Леонтий таким демонстративным образом ждет реакции на это: «вот тебе». На что Максу, только и остается, как ждать информативной части поручения.

– Будешь действовать по старой схеме, – Леонтий, что-то там обдумывая, похлопал пальцами по конверту.

– Ну, и все его содержимое будет твоей платой за эту маленькую услугу, – Леонтий, наконец-то, немного пододвинул конверт в сторону Макса, который, заметив разрешение в глазах Леонтия, взял конверт и, не удержавшись от соблазна любопытства, сразу же спросил:

– А сколько здесь? – чем мгновенно заставил Леонтия бросить на него суровый взгляд.

– Не знаю, – первые слова не просто удивили Макса, а в некотором роде, даже испугали.

– Ведь всё относительно. Как для меня, то тут столько, сколько мне не жалко, а для кого-то другого, и этого будет жалко. Так что, разве можно точно ответить на этот вопрос? Нет, только приблизительно. Будем считать, что там, около, до округления того.

Продолжение речи Леонтия всё-таки успокоило Макса, знавшего его слабость ко всякого рода мудрствованиям, которые и привели того к посещениям какой-то там школы йога-хренотени.

– Ну, так все-таки, может, чего-нибудь куснешь на дорожку? – последнее высказывание Леонтия явно служит для информативной цели, говорящей о том, что разговор на этом окончен, и Максу пора бы валить отсюда.

– Нет, спасибо, – что и требовалось услышать от приподнявшегося с места Макса.

– Ну, тогда, Гера, проводи гостя, – Леонтий дает команду незримо присутствующему телохранителю Гере, и тот, без лишних слов выводит Макса из этого присутственного места.

– Урод! – сплевывая на асфальт всю горечь от этой встречи, Макс все-таки не смог сдержать свою эмоциональность.

– Ну что, как он там? – спросил вернувшегося Геру Леонтий.

– Плюется, – немногословен Гера.

– Значит, все-таки проголодался, – ржет в ответ Леонтий.

– Олеся, у меня есть к тебе просьба, – Максим Эдуардович, управляющий торгового дома «К&К», под началом которого работает в том числе и Олеся, старшая по смене, слишком сладкоречив, из чего можно догадаться, что на отказ от этой просьбы, она права не имеет.

– Видишь ли, тут такое дело, меня сейчас вызвали в головной офис компании на совещание, а моей супруге, вдруг ни с того ни с сего, срочно понадобились деньги. Ну, и я позволил себе вольность, сказав ей, чтобы заехала к нам сюда, и что я ей передам через тебя конверт с деньгами. Ты как, не откажешь мне?

Максим Эдуардович не сводит своего взгляда с Олеси, которая, зная прилипчивость своего начальника, совершенно не хочет иметь с ним никаких отношений, но утренний инцидент с ее временным отсутствием на рабочем месте, не дает возможности отказать.

А всему причиной был не выходящий из ее головы незнакомец из парка, назначивший таким хитрым способом ей свидание, которое совершенно не учитывало ее рабочую занятость. И вообще, с чего это он взял, что она заинтересована в нем? Но чем больше думала Олеся об этом наглеце, тем нестерпимей ей хотелось явиться на место встречи и, посмотрев в глаза этой однозначно самоуверенной скотине, заявить, что он слишком много о себе думает, и она пришла лишь потому, что не может оставить без ответа его поведение, и не высказать осуждающих слов. И тогда уж посмотрим, что он мне ответит на это. Представляя, как незнакомец понуро повесит голову, или нет, как он там сказал, с мольбою в глазах, посмотрит на нее, Олеся, довольная собой, валялась в кровати, и все не могла уснуть. Представляла себе, как она проявит чуткость и, так уж и быть, простит этого лапулю… Ну а дальше, сон, сморив Олесю, плавно перевел ее мечтательность под свои сени и, используя ее бесконтрольность сознания, а также свою сладкую власть, пустил ее во все, такие тяжкие фантазии, которые чуть было не стали причиной просыпа на работу.