Владимир Слепченко - Своих не бьют

– Военная тайна, – ответил Стас.

– Какие еще тайны? Ты чего—то, попутал, Мальчиш—Кибальчиш хренов…

– После уроков расскажу, господин главный буржуин, – сказал Стас, вместе со звонком входя в класс физики.

– Костик, кстати, обещал, что сегодня какие—то опыты будем ставить, – громко сказал Кеша, устраиваясь за партой.

Он не заметил, что в этот момент из маленькой комнатки рядом с доской, где хранился необходимый для практической деятельности реквизит, вышел Константин Алексеевич, молодой преподаватель физики с полоской редких темных усиков под носом. Вместо того, чтобы добавить ему серьезности и зрелости, усики делали его почти юнцом, поэтому за спиной школьники называли его просто Костиком. Он нахмурился и строго посмотрел на Кешу.

– Так, Кешкин, – прокашлявшись, грозно начал он. – Принеси из лабораторной необходимые приборы и раздай одноклассникам.

– Одну минутку, Константин Алексеевич! – уважительным тоном произнес Кеша, чем тут же себя реабилитировал и юркнул в комнатку.

Физик быстро оттаял и начал объяснять, что за опыт они будут сегодня ставить и что им для этого понадобиться.

Кеша раздал приборы и сел на место.

– Эх, если бы он нам что—нибудь дельное про тротил, нитроглицерин или на крайняк динамит рассказал, было бы дело. А то опять эти цепи, проводники, – разочарованно пробубнил себе под нос Кеша.

– Чего ты говоришь? – не расслышал Стас.

– Да так, ничего, проехали. Опыты, хотя бы интересней ставить, чем просто формулы зубрить. Скорей бы уже уроки закончились.

Выйдя на улицу после занятий, Стас с Кешей попали под обстрел тяжелой снежной артиллерии. Школьники лепили снежки—снаряды и мощными залпами встречали выходивших из школьных дверей. Выбравшись из—под огня, Кеша метнул несколько комков в сторону осаждавших школу, и они повернули за здание, которое своей белизной сливалось с густым снежным покровом.

– Может, прогуляемся? – предложил Стас.

– Чего это тебя вдруг на улицу потянуло? А как же корм для зубра, любимая зубрежка?

– Поговорить нужно. Где тут французская школа?

– А на фиг она тебе сдалась? – спросил Кеша.

– Давай дойдем. Там поговорим.

– Ну, пошли, партизан несчастный! А ты че, в Москве уже несколько месяцев и не знаешь, что в округе находится? Ты вообще был на Красной площади, на старом Арбате, в Пушкинском музее?

– Нет пока.

– Эх ты… приехал в Москву и не фига не видал. Ладно, исправим. Устрою тебе небольшой экскурс по столице при случае.

Солнце пробивалось сквозь разрывы в густых снежных облаках и, отражаясь от устланной белым снегом земли, больно резало глаза. Кеша повел друга дворами, в которых выросли горы—сугробы, и через пятнадцать минут они были на месте.

– Ну, вот школа. Че дальше? – сунув руки в карманы куртки, спросил Кеша, глядя на четырехэтажное панельное здание с горевшими электричеством окнами, отгороженное от мира полутораметровым бетонным забором.

– Сань, только поклянись, что никому?

– Хорош! Не доверяешь, лучше ваще ничего не говори, – разворачиваясь в обратную сторону, обиженно сказал Кеша.

– Да ладно тебе, Сань. Слушай. Француженка предлагает мне попробовать поступить сюда. Весной.

– Не фига се! А тебе оно надо? И так зубришь с утра до вечера, а тут вообще зароешься.

– Сань, скажи, у тебя есть любимое дело?

– Полно! Комп, по инету полазить, в игры порубиться. На лыжах нравится кататься, на коньках. Почитать, иногда.

– Не, я имею в виду такое, которое бы ты хотел делать всегда? Ну, типа, кем ты хочешь стать? Короче, мечта есть?

– А, это, – задумчиво ответил Кеша.

Он снял перчатки, набрал полные ладони пушистого мягкого снега и натер им лицо. Повернулся к Стасу спиной и некоторое время стоял молча, глядя на ползший по небу солнечный диск.

– Я врачом хочу стать, – не поворачиваясь, сдавленным голосом ответил друг. – Девятый закончу, и в медучилище. А потом в универ. Хирургом буду. Мать у меня болеет. Рак. Если успею, вылечу. И другим буду помогать.

Кеша снова набрал снега и утопил в нем лицо.

– Сань, ты того, прости меня, – пытаясь поддержать друга, сказал Стас.

– Да ты—то тут причем? – махнул рукой Кеша. – Надорвалась мать. Батя бухает запойно, а мы с братом целиком на ней всегда были. Работа, мы с братом, батя со своими закидонами – сплошной нервяк. Вот и перенапряглась. Хоть и хорохорится, вижу, что хреново ей.

– Да, если бы ты не сказал, я никогда не догадался бы. И батя твой с виду ништяк мужик. Мне он нравится.

– Мужик—то он офигенный. Только уйдет в запой, становится проблемный. Мать его постоянно откачивает. Без нее, давно бы сдох. Извини, Стас, что грузанул тебя. Че там у тебя со школой?

– Да вот, значит, – пытаясь переключиться обратно, сказал Стас. – Екатерина Михайловна говорит, что мне стоит попробовать поступить в эту школу. Вот ты врачом хочешь стать…

– Хирургом, – перебил Кеша.

– Да, ты хирургом, а я переводчиком. С детства тащусь от языка. В старой школе все английский учили так, ради оценок. А для меня это был любимый предмет. Плюс еще Галина Викторовна, моя учительница, жила в соседней квартире. Я к ней по несколько раз в неделю заходил. Она меня чаем поила, и мы разговаривали на английском, – с улыбкой вспомнил Стас прошлую жизнь. – Ну, в общем, я был у нее любимым учеником. Благодаря ей, я и знаю английский. А сейчас для меня французский любимый предмет. Я еще там на севере нашел дома старый учебник французского. Полистал его и понял, сам не знаю почему, что хочу выучить этот язык. И начал заниматься самостоятельно.

– А откуда у тебя дома учебник—то взялся? Кто—то из родоков учил?

– Да не, вроде. Мать – немецкий, отец – английский. Правда, ни тот ни другой, ни в зуб ногой. Ни хрена не помнят. А учебник понятия не имею, откуда появился, – пробежав по закоулкам памяти, ответил Стас.

– Ладно, пошли, переводчик несчастный, школу твою новую осмотрим, – хлопая Стаса по плечу, предложил Кеша.

– Она еще пока не моя, – с сожалением вздохнул Стас.

Друзья обогнули здание. Ловя равновесие, пробежались по торчащему из снега забору, откуда нырнули в глубокие сугробы. Затем зашли внутрь школы. На входе их остановил одетый в черную с нашивками форму охранник.

– Ребят, вы из этой школы? – угрожающе сдвигая брови и подозрительно поглядывая на них, спросил он.

– Нет, у меня брат здесь учится в 11а, – не моргнув глазом, соврал Кеша. – Надо ему передать ключи от квартиры, можно?

Массивная фигура охранника на пару секунд замерла, изобразив состояние глубокой задумчивости.

– Вообще—то не положено посторонних пускать. Ну, так и быть, проходи. А дружок твой пусть здесь подождет. Заодно вещи твои покараулит. Кстати, как брата зовут?