Иван Косолапов - Часть Чего-то. Повесть вторая

– Да они же дураки просто… – вдруг спокойный, уравновешенный, но глубокий и пронзительный голос Коликова прервал затянувшиеся изречения Миши, заставив обоих молодых людей обернуться на сидящего к ним спиной немолодого мужчину, который продолжал, чуть ли не плача: – Ты, Мишка, не волнуйся особо. Всё в порядке, правда… Просто. Просто они же.. ты слышал вообще, что они говорили?! Они этому ещё некие отговорки придумывали, объяснить пытались… Словно.. словно это нормально… Нормально! О! О-о!

Протянув последние звуки Казимир откинул голову назад и словно в изнеможении двигаясь телом покрыл своё лицо ладонями, вздыхая чуть ли не навзрыд. Это показание искренней горечи, понимания несправедливости вновь заставило молодых людей вспомнить их главную цель того мероприятия, что было на сегодня запланировано – изменение, изменение сегодняшнего положения вещей. И стремление к тем желанным переменам вновь возбудилось внутри.

Казимир же снова успокоил свои муки да, украдкой поглядев через плечо жалостливыми глазами на своих подопечных, смиренно, тихо сказал, однозначно пребывая в печали:

– Извините…

Миша успокоился. Алина, поняв, что Коликову требуется поддержка, тут же приблизилась к нему и, сев на корточки, по-дружески, с робкой улыбкой, приобняла немалую фигуру за плечи да зашептала как можно скромнее и естественнее ласково, то есть так, как она делала очень редко, почему у неё это получалось не совсем женственно:

– Ну же… Ну. Мы всё пониманием… Всё нормально. Мы обязательно это исправим… – и всё-таки эти невнятные фразы возымели свой успех, урегулировав внутренний настрой не только Казимира, но и Миши.

Который решил собственную лепту, в свойственном ему стиле шутки над той глупостью, которую совершил либо он, либо кто-то ещё:

– Хах. А видел, как распался?

Два лица у дивана посмотрели на него с небольшим недопониманием, Алина даже с неодобрением.

– Визуализатор, что ли? – удостоверился Казимир, переводя взгляд с осколков на соратника и обратно.

– Ну а что ж ещё? Так мелко-мелко, – с непонимающей и в то же время некой торжествующей ухмылкой Миша подошёл к месту на ковру, где была «клякса» невероятно меленьких частей визуализатора. Посмотрел на сидящих: – И ты не ранен… – вновь бросил взор под ноги. – Это ж из чего он сделан, интересно, такого?…

Улыбка не сходила с его лицами шутливость да несерьезность сего вопроса стала ясна друзьям, почему Казимир, заразившись настроем, благодарственно взглянув на Алину и начав вставать, тут же и ответил в свойственной теперь уже ему манере:

– 2Из того же, из чего сделаны мечты, – едва-едва проследив реакцию на лицах, мужчина, помогая притом подняться Алине, как и ожидал встретил улыбки непонимания и забавного замешательства. – Хех, ну, вы всё равно не поймёте. Ну да ладно… Ну так что, нас скоро уже ждать начнут. Можем идти?

Вопрос относился именно к Мише, чьё обещание уже явно не имело силы над всеми присутствующими, но у которого, ради поддержания дружеской атмосферы, Коликов решил удостоверится в возможности выхода наружу. Ответ ни Алину, ни Казимира ждать не заставил: утвердительный кивок с мелкой, приятной ухмылкой последовал спустя пару секунд конечного принятия факта нормализации внутри командного «климата».

Время пришло.

Место сбора было выбрано характерное для сего сегмента социума – разные участки канализационной системы, петляющие под городом. Преимущественные массы собрались в местах, находящихся под зданиями сил правопорядка – на этом настоял сам Казимир, о чём-то договорившийся с некими «необходимыми» людьми, хотя явно не он один: групп было около дюжину, по, примерно, десятку человек в каждой. Столько удалось собрать за столь невеликий промежуток времени, но даже этого, как казалось в период такого эмоционального воодушевления, должно было хватить. Однако ясно, что сей дух требуется поддерживать, и потому у каждой людской плеяды был главенствующий, признанный лидер, которых ввиду первичной осведомлённости выбрал сам Коликов. С ними он, как поняла Алина из его быстрого рассказа по пути под землю, договорился о всеобщем объединении под зданием университета в определённый промежуток времени. И они же сейчас отвечали за то, что их отряд поймёт основную задачу всего сего действа, которую кинокритик явно не мог не рассказать одним из основных лиц в «возрождении», а также будет экипирован как следует – потому и необходимо местоположение под кулуарами правоохранительных органов, с которыми заключил своеобразный договор не один только Казимир, но и некоторые иные влиятельные в социуме люди, примкнувшие к редируму…

Если говорить прямо и откровенно, у Алины в голове была полная путаница. Они втроём торопились к месту сбора, выбранному старшим из них, так сказать, для себя. Петляя узкими коридорами довольно чистой очистительной системы города, девушка то и дело поглядывала на Мишу – у него на лице также читалось не полное понимание сложившейся ситуации и дальнейших действий. Потому особенно возвышались чувства чего-то необратимого, но в то же время опасного в душе Алины. Ей хотел удостовериться о своих догадках, узнать, правда ли они собираются напасть на институт, что именно они там будут делать и как, а главное чем, будут бороться. Но отчего-то стеснялась данных вопросов не потому, что таков был её характер – наоборот, прямота её зачастую выделяла. А просто ввиду авторитета Казимира девушка не хотела волновать его столь, для него, как ей казалось, низменными и не достойными внимания деталями. Хотя в то же время разум однозначно понимал, что и рядом быстрым шагом идущий Михаил подобным образом запутался и также жаждет узнать аналогичные факты… Но всё равно лишь редкие быстрые взоры то от юной особы, то от молодого человека, «кидались» на широкую спину мужчины, петляющего по системе и проговаривающего редко повороты, словно самому себе напоминая путь.

Эти самые слова, несмотря на их дезинформативность в данной ситуации, отчего-то настраивали на то, что в конечном итоге Казимир всё объяснит, расскажет, растолкует и пояснит – он всегда так делал, не мог он, так твёрдо придерживающийся редирума человек, работать без какого-либо плана. Но для этого требуется время, ибо осознание необходимой цели и пути к её исполнению, как казалось Алине, требует некоторых минут или более, так сказать, передышки, и полностью воспринять в столь энергичном пути они с Мишей эту информацию не смогут, потому-то Коликов и держит её в себе это время: терпит до прибытия на место, где и им, и ещё где-то трём-четырём парам приверженцев их культуры он ответит на все сложившиеся в душе вопросы.