Елена Кшанти - Дыхание ветра

Денис был счастлив и весел, и ничто в его облике не выдавало никакого волнения перед Ольгиным взором. Она была уже уверена, что всё, что между ними было, осталось далеко позади, что-то похожее на сон или на выдуманную историю, от которой не было и следа.

Прошла неделя. Он вставал раньше всех и уходил в горы, он занимался йогой и собирал лекарственные растения, и казалось, ни множество оголённых девушек, ни Ольга, никто не мог отвлечь его от этого занятия, пока однажды не началась гроза. Девушке пришлось задержаться высоко в горах. Спуститься вниз, где она жила было уже невозможно, потому что быстро сгущающаяся тьма и буря с градом, делали такое предприятие, мягко говоря, безумным.

– Оля, тебе лучше остаться в лагере, – сказали ребята.

– Хорошо, я переночую в палатке вместе с Валерой, – весело заявила она, подмигнув давнему другу Дениса…

– Ух ты! – сказал Валера.

Он был самый безобидный из парней. Мягкий и заботливый, поэтому ночевать с ним в палатке, которую к тому же он занимал один, не представлялось ей опасным.

– Да нет же, о чём ты подумал? – подтрунивала она его, – я просто буду спать в твоей палатке тихо и без всяких фокусов, – ещё веселее добавила она.

И тут Денис почему-то встрепенулся:

– Не надо, я уступлю тебе свою палатку, а сам переночую в палатке вместе с Валерой.

Ольга вскинула на него глаза, но внезапно согласилась:

– Хорошо, – сказала она и, забрав предложенный спальник, удалилась в палатку Дениса.

На следующее утро, она работала над документацией, но перед глазами то и дело проплывал его взгляд, его внезапное волнение, его тёплые руки, передававшие пахнущий его телом спальник.

К чему бы это? Ведь он её просто и бездушно бросил…

Вечером, когда она вернулась в свой служебный домик, в дверь постучали. На пороге стоял Денис.

Он смотрел ей прямо в глаза и молчал.

– Заходи, – сказала она и открыла шире дверь.

Она знала, что он хочет о чём-то с ней поговорить. Она это чувствовала. А может быть, ей просто казалось.

За окном было уже совсем темно, когда они допили чай, и рассказали друг другу все последние новости. Но было чёткое ощущение, что он не сказал ей самое главное, для чего пришёл.

– Ты можешь остаться и здесь переночевать. Последний автобус уже ушел, сказала она, сгребая с кровати одеяло в охапку и направляясь к раскладушке, потом немного постояла, посмотрела на него и добавила: – Можешь не бояться – я тебя не трону.

Их глаза встретились…

– А я этого и боюсь, – еле слышно сказал он.

– Что? – не поверила своим ушам она, – ты боишься, что я тебя не трону?

– Да, – спокойно, глядя ей в глаза, повторил он.

– Ну как же так, ведь когда-то ты бросил меня, как не нужную… – но она не договорила. Она села на стул с одеялом в руках и только теперь, четыре года спустя, глядя в его жутко искренние глаза, поняла…

Она поняла, что он никогда не бросал её, он её любил, своей трагичной, страстной и непонятной любовью, от которой и пытался все эти годы скрыться, убежать, забыться, истязая себя всевозможными восточными единоборствами.

Девушка смотрела на него и теперь ясно осознавала, что его любовь была огромной и сильной, и настолько захватывала всё его существо, что боясь предательства, он постоянно с ней воевал. Именно поэтому он убежал от Ольги, именно поэтому он поступил так неоправданно жестоко, потому что просто иначе не мог.

Он её оттолкнул, потому что боялся привязаться к ней, а потом неожиданно потерять.

Ольга смотрела в его глаза, и всё понимала, понимала до основания, до боли в груди, но уязвлённая гордыня добавила очередную глупость. Она сделала безразличный вид и сказала:

– Ты же меня оттолкнул, а мне ничего не надо было от тебя, только иногда встречаться ради секса или может быть сделать ребёнка.

И Денис понурил голову.

– Неужели ты думала, что я мог позволить жить моему ребёнку где-то вдали от меня? Неужели ты думала, что меня могли устроить редкие встречи для секса? – Он судорожно смял свой шейный платок, встал, прошёлся к окну, потом обернулся:

– Не стели мне постель, не надо, я всё равно уйду, до лагеря не так далеко и здесь не так много диких животных, чтобы бояться ходить по горам в тёмное время суток.

Денис поднялся, надел куртку и направился к двери.

Ольга его не остановила.

Только ночью она долго смотрела в проём окна, где безжизненное лицо луны проплывало над вершинами гор, и было холодно.

Невообразимая реальность. Временами тело деревенело и теряло чувствительность, но всегда на смену этому приходила боль в ногах и ломота в спине. Пышные подушки не убавляли боли, коврики не прибавляли комфорта, иногда работали вентиляторы, но это не спасало от духоты вызываемой множеством человеческих тел, замкнутых в одном пространстве.

Валерию хотелось уйти, выбежать из этого зала прямо сейчас. Именно сейчас, когда все рядом, казалось, были погружены в свои собственные реальности, Валерия его личная реальность совсем не устраивала. Пусть мистер Гоенка хоть в сотый раз скажет ему по видео, что это его личные накопления и от них никуда не убежишь, рано или поздно они всё равно проявятся. Проявятся совсем неожиданно, не запланировано и в самый неудобный для этого момент. И надо всё пустить в «свободный поток», но о каком свободном потоке шла речь, Валерий совершенно не понимал и, если быть честным, то уже понимать не хотел.

Впереди кашлянули, потом кто-то захрапел и в довершение с левой стороны раздался звук пукающего основания. До носа Валерия долетела характерная волна запаха переваренной кишечником пищи, и он поперхнулся. Он больше не мог пытаться концентрироваться на дыхании, которое столь неотступно затягивало в его душу отработанные выхлопы зашлакованного и явно немолодого тела.

Перед глазами показался затянутый белой тканью пол. «Почему именно белой, ведь её просто затопчут», – подумал он и понял, что уже открыл глаза, которые открывать во время медитации не рекомендовалось.

Люди, подобно замершим истуканам, сидели с закрытыми глазами и что-то пытались понять, почистить или привести в порядок в собственном мире.

А у Валерия никакого мира не было или просто он его ещё не успел обнаружить. Просто когда он закрывал глаза, то погружался в сплошную темноту, которая слегка высвечивалась отблесками солнца из-за плотно занавешенных окон, и в этой неполной и непонятной темноте ему становилось скучно.

Всё было сложно. Первые три дня давали техники дыхания, к которым было трудно привыкнуть, так как Валерий никогда с ними не сталкивался. Росла досада на Олега, который затащил его в этот ашрам, обещая что-то невообразимое. Не успел Валерий спуститься с неба на землю в аэропорту имени Индиры Ганди и уже собирался взять такси на Дхарамсалу, как выросший, как будто из-под земли Олег, вместо обычных приветствий и дружеских объятий, схватил его за руку и повёл к машине, впопыхах рассказывая о чудесном опыте какой-то медитации. Медитации, которая по его словам, исцеляла всё: и тело и душу, и это было то, чего по мнению друга, так сейчас не хватало Валерию. И назывался ашрам, где медитация проходила десять дней, Dhammasota, находится всего лишь в тридцати четырёх километрах от Дели.