Денис Кавченков - Обратная сторона жизни. Книга вторая

– Белый брат и желтый брат – братья Лкетинга! – простые и непритязательные слова выходца из Африки цепляли за душу, и Дима задумался, как мало они общались на протяжении долгого пути, однако очнулся, вспомнив, что времени прошло совсем немного.

Их короткий диалог завершился резким открытием трюма корабля, с ударившим по ушам грохотом трапа, рухнувшего на пристань ОЧЕНЬ солнечного и «людного» города. Это выразилось в ярчайшем свете, причем настолько обжигающем, что попавшие под него рабы, среди которых присутствовала Лиза, болезненно вскрикнули, а сатиры гнусаво захохотали и, выпятив животы, подошли ближе, чтобы погреться. Свет, ворвавшийся внутрь трюма, отдавал красным и Дима вспомнил слова Анатона про одно из солнц Ада, являющееся красным карликом, скорее всего оно и придавало такой оттенок.

А насчет «людности», а точней населенности Рынка, так это показалось из-за множественного гула, донесшегося внутрь гробоподобного корабля, но эту мысль не дал додумать Джумоук, чей VIP-мостик плавно опустился и собакоголовый величаво зацокал.

«Вот как он так двигается, что сразу видно – идет хозяин, и все козы поворачивают задницы с беканием: „Возьми меня, господин! Я лучше всех! Выбери меня! Выбери меня!“ Как он так ходит?», – некстати задумался Дима, опершийся о стену, до которой не доходил обжигающий свет, испытывающий на прочность рабов поближе.

Еще пару минут назад лоснящиеся потом узники стали сухими, словно осенние листья в бабье лето и зашевелили костлявыми плечами, краснеющими на глазах. Грудастая Лиза, попавшая под рвущийся внутрь трюма свет закрыла младенца, как могла, и тот спокойно сосал сиську, не зная о несчастной матери, подставившей нежную спину под солнечные лучи жестокого Ада, дабы он спокойно ел и рос.

«Бедная, бедная Лиза…», – подумал Дима, ожидающий действий Джумоука, неторопливо подцокавшего к выходу из судна, воняющего умирающими от жары экскрементами.

Облитый солнцами Геенны Огненной, облаченный в золото демон-пес обернулся, светясь подобно ангелу небесному, вызывая прилив благоговения у некоторых одуревших от жары узников.

– Вот мы и прибыли! – он на мгновение замолчал, оглядев уставившийся на него человеческий скот. – Добро пожаловать на Рынок! Место, где вы исполняете свое предназначение, повторяя бессмысленное существование на Земле! Продаетесь! Покупаетесь! И бесконечно мучаетесь во благо наших поисков Творца! – Джумоук растянул звериные губы в отвратительной улыбке и неистово перекрестился, походя на божественного посланника Небес, а сходящие с ума узники ахнули, буквально увидев преображение злобного демона в смиренного святого.

Причем ахнули так, как не ахают в церкви при восстании из мертвых отпетого покойника, лежавшего в гробу несколько дней и покрывшегося трупными пятнами, а уж истинные христиане знают массу баек, когда мертвые оживают, слепые прозревают, а глухие танцуют под в кои-то веки услышанное регги. Чудеса бывают, никто не спорит, но чаще всего происходят из-за искренней человеческой веры в них, а не подачки некого бога, самого себя так назвавшего и просто живущего в другом измерении.

Облаченный в адский свет «Анубис» услышал вздох благоговения отдельных человеческих особей и еще омерзительней улыбнулся, издеваясь над восхищающимся им мясом. Здравомыслящие же рабы криво посмотрели на земляков, не понимая, чему радуются отупевшие от жары братья по разуму и с каких пор демон с собачьей мордой достоин духовных поцелуев, однако глаза временно обезумевших глупцов лучились такой любовью, что пришлось отвернуться и мысленно проклясть их.

– Пора на выход, скотина! Первое время будет больно, но ваша кожа быстро загрубеет, и вы сумеете наслаждаться двумя солнцами Ада! – Джумоук отвернулся и поцокал вниз, оставив закованных рабов наедине с садистами-сатирами, один из которых, облизав свиные губы, кинул сальный взгляд на женщин, и крутанул зазубренное мачете в жирной руке.

– Думаю всем ясно, что выходить будете, когда я скажу и как! Понятно?! – свин яростно хрюкнул, выстрелив зеленой соплей из сухого пятака. – И вы тоже! – он вытянул блеснувший клинок в сторону еще не очнувшихся дураков, недавно видевших ангела небесного. – Внимательно слушайте меня и вытрите слюни, скоты! Потом поцелуете копыта новому кумиру! Времени мо-о-оре! – протянул красноглазый карлик, вновь крутанув блеснувшим в свете двух солнц мачете. – Ха-ха-ха! – издевательски засмеялся сатир, понимающий, что ощущают воспитанные крестом безумцы. – Короче! – клинок разрезал воздух блестящей полосой, а демон перестал ржать. – Здесь никому не нужно, чтобы скотина запуталась в цепях! Кто дернется или попытается поднять панику, плохо действующую на других животных – понесет заслуженное наказание от них! – он направил кончик зазубренного мачете на бесстрастных чертей. – Или него! – развернулся и кивнул на беспрестанно-ворчащего Варгха. – А еще от нас и… – свиномордый демон ударил жирным кулаком в свою впалую грудь и замолчал, но потом его озарило, и красные глаза блеснули смехом. – И от него! Ха-ха-ха! – блестящий в лучах обжигающего света клинок молнией указал на Дмитрия, бесстрастно взглянувшего на сатира, что оригинально выглядело, учитывая зажатый пальцами правой руки нос.

Узники не поленились и яростно уставились на «Спящего», которого за последнее время возненавидели. Облитым двумя солнцами Ада рабам совершенно не мешали обжигающие тела лучи, словно добавляющие сил злобе, выплескиваемой на Диму, который чувствовал это, ибо средний палец левой руки поднялся и был выставлен на всеобщее обозрение.

Закованный в цепи людской скот обозлился еще больше, ведь сейчас он чувствовал себя единым и ему – огромному животному – показал оскорбительный жест молодой парень, многим годный в сыновья и обладающий всего парой друзей. Дима же внешне спокойно, но с глубоким внутренним переживанием опустил руку, но не моргающие от вони глаза, смело отвечающие бесящемуся быдлу.

Наблюдающие за происходящим сатиры захохотали, и их смех содержал искреннюю радость, но одновременно с этим в налитых кровью взорах промелькнуло уважение к «Спящему», не побоявшемуся выйти против внешне себе подобных жителей Земли. Даже в оранжевых глазах парнокопытных воинов мелькнуло что-то неоднозначное, похожее на солидарность с ненавидимым толпой мальчишкой.

Лкетинг и Такеши, скованные с юношей одной цепью, в свою очередь не побоялись остаться с ним и бросили вызов уродливым морально людям, желающих смерти их собрату по духу. Взгляд несгибаемого масаи был подобен Джомолунгме – гигантской горе, находящейся в Африке, сдвинуть которую может лишь время, а Такеши – робкий азиат пересилил себя и бесстрашно посмотрел в глаза пылающим ненавистью узникам, не опустив лицо, что уже являлось подвигом.