Владислав Петухов - Жизнь на фотографии. Или полмира за LIKE

И вот, слава Богу, мы, наконец, приехали.

– Может, зайдете, – говорит мне Маша, глядя на Юлю, которая тоже кивает головой. Глаза у нее как-то совсем «потухли».

– Только ненадолго, – улыбаясь, отвечаю я, и вспоминаю, какие дела у меня сегодня и во сколько.

Надо же, видимо глупая шуточка сторожа на стоянке их не смутила, судя по тому, что они зовут меня к себе, хотя, может быть, это просто давным-давно, позабытые в нашем обществе, гостеприимство и благодарность не позволяют им просто послать меня, сказав «спасибо» на прощание.

Через несколько минут мы уже поднимаемся по лестнице старого подъезда на третий этаж. Девчонки открывают дверь, и мы оказываемся в маленькой двухкомнатной квартире, очень уютной, светлой и чистой. Сразу видно, что живут девочки, ведь в студенческие годы, когда мы с ребятами снимали квартиры, у нас был «Садом и Гамора» от пола до потолка.

Юля снимает с себя мою куртку и вешает ее на вешалку в прихожей:

– Я в ванну погреться, что-то мне нехорошо. – Она уходит, а мы с Машей проходим в кухню, где она достает из духовки еще теплый пирог с яблоками и ставит чайник на плиту.

Боже, пирог, точь-в-точь, как делала моя мама, когда я был маленький. Та же корочка по краю, тот же вкус теста, те же яблоки, которых, как мне тогда казалось, было многовато.

Я с удовольствием съедаю два куска пирога, пока Маша хлопочет на кухне. Она долго крутится вокруг стола, после чего ставит на него чашки из красивого сервиза с нарисованными жар-птицами, а когда чайник закипает, маленькая хозяйка наливает в них свежезаваренный чай. От нее исходит тепло и доброта. Когда я сталкиваюсь с такими, как Маша, мне хочется взять их под мышку и унести жить к себе, что бы это тепло и уют из ее души перенеслись туда, где их иногда так не хватает. Маша смотрит мне в глаза, и на ее лице вспыхивает румянец, слегка разбавленный милой улыбкой, как будто она только что прочитала мои мысли.

Но не успеваем мы сделать по глотку чая, как сквозь тихие завывания музыки, до нас доносится грохот из ванной.

Когда-то давно я видел видео-ролик на компьютере у приятеля, как обдолбанный наркоман ныряет в наполненную водой ванну с ее края. Смешное было видео, особенно если тебе 13 лет. Но чего я не забыл из него, так это звук удара костей о ванну.

Маша подбегает к двери ванной комнаты и начинает стучать.

– Юля! Юля! – вопит она, одновременно стуча маленьким кулачком в дверь. – С тобой все нормально?

Со стороны это смотрится странно – ну может она что-то уронила, может, ударилась чем-нибудь с таким грохотом – эти варианты кажутся разумными, но в этот раз и у меня и у Маши что-то щелкает в голове, причем у обоих сразу. Шестое чувство, наверное…

Я подхожу к двери, в тот время, пока Маша стучит в нее, а потом, так и не услышав ответа Юли, говорит:

– Я ломаю дверь.

С явной решимостью, она отходит на пару метров, упираясь спиной в противоположную стену и, с разгону, плечом, врезается в, с виду надежную, преграду, отделяющую нас от ее подруги.

Вообще, меня очень удивляет подобная решительность. Другая бы запаниковала, продолжала бы стучать в дверь, плакала бы, в конце концов. А Маша нет. Сразу же действует…

Однако после удара ничего не происходит. Дверь не поддалась, хотя и не должна была – она, помимо всего остального, открывается наружу и Машиных силенок явно не хватает, что бы ее сломать.

– Помоги, пожалуйста, – говорит она, с мокрыми, от слез, глазами.

– Чего ты вообще полезла, козявка?! – мягко улыбаясь, глажу Машу по плечу, пытаясь сдержать истерику, подкатывающую к этой девушке, судя её по дрожащему подбородку. В ответ она лишь смотрит на меня блестящими глазами и ничего не говорит. Ее красивое светлое личико приобрело какой-то странный вид, из-за черной туши, растекшейся до самого подбородка, а еще недавно струящиеся по плечам светлые волосы, после неудачной попытки штурма, превратились в бесформенную мочалку. Сейчас Маша выглядит совсем растерянной и беззащитной.

Я отхожу к противоположной стене и с разгона врезаюсь плечом в дверь, которая явно не рассчитана на напор такого лося, как я. В результате, полотно сильно треснуло, откровенно намекая на то, что силы не равны, однако вся дверь в общем, – чудо инженерной мысли, осталась стоять, ни на йоту не сдавая своих позиций. После нескольких дополнительных ударов ногой, призванных окончательно сломить волю несгибаемой преграды, трещина в ней превращается в дыру, что для нас оказывается достаточным. Как говорится: «Победила молодость…»

– Просовывай руку и открывай замок изнутри! – говорю я Маше, у которой уже так трясутся руки, что если ей сейчас дать, к примеру, нож и разделочную доску, то она сможет нарезать любой салат мельче многих профессиональных шеф-поваров.

Маша просовывает свою маленькую ручку в образовавшуюся щель, отодвигает задвижку, и дверь открывается.

Картина, встречающая нас, надо сказать, разительно отличается от той, на которую рассчитывает человек, услышав непонятные звуки в ванной. Я-то надеялся, что мы увидим сидящую на полу девушку, грязно ругающуюся матом и потирающую разбитую о кафель коленку или шишку на голове. Уж никак я не планировал увидеть то, что сейчас предстало перед моими глазами и то, что заставило, вынырнувшую у меня из-за спины, Машу взвыть, как раненный дикий зверь.

Юля, голая, лежит в ванне, вода в которой розового цвета и, судя по всему, она без сознания. Ее лицо лишь слегка возвышается над поверхностью воды и кажется, что она уже утонула, что-то с собой сделав перед этим.

Все мы видели в фильмах последствия разрезанных вен в ванне: «Розовая» вода, синие губы, бледное лицо, но когда с такой картинкой сталкиваешься в жизни впервые, то мыслить ясно, становиться трудновато. Я смотрю на свои руки и понимаю, что хорошо нарезать салат теперь смогу и я…

Мы подлетаем к ванне и усаживаем Юлю вертикально. К счастью, она не успела наглотаться воды, о чем, как мне кажется, свидетельствует ее, хоть и слабое, но дыхание. Из маленького носа Юли хлещет поток крови, растекаясь по подбородку с обеих сторон рта и напоминая усы одного из персонажей старой передачи «Американский мотоцикл», шедшей давным-давно на «Дискавери». На руках никаких следов нет. Это радует!

– У нее просто из носа кровь пошла, восклицает Маша, видимо думая, что я совсем слепой.

– Да, вижу, – говорю я. – Неси какой-нибудь халат или что-то подобное.

Машка вылетает из ванной и уже через минуту появляется с большим, приятным на ощупь, фиолетовым полотенцем. На нем нарисованы верблюды с идиотскими улыбками.

– У нас нет халата, извини, – громко выдыхает она, видимо успев запыхаться от рывка в другую комнату.

Да-а-а уж… Вот так съездил на рыбалочку… Интересно, что будет дальше…