Владимир Невский - Жизнь прекрасна!

– Ты уже взрослая и сама должна решить. Или ты без борьбы откажешься от нашей любви?

– Любви? – Таня удивилась: Никита ещё ни разу не говорил о любви.

Он подошёл и обнял её за плечи.

– Я люблю тебя. И я сделаю всё, чтобы сохранить тебя. Только ты помоги мне.

– Я не могу.

– Пойми, это не просто детская прихоть, которую родители могут запретить. Никто не имеет права вмешиваться в наши отношения.

Таня вновь заплакала и уткнулась ему в грудь.

– Не плачь, всё будет хорошо.

– Ой! Мы же в школу опоздаем, – сказала Таня, посмотрела на часы и засмеялась: уже давно шёл третий урок. В этот день они в школу не пошли, и это оказалось чуть ли не последней их встречей. Потом они только мельком виделись на переменах. По вечерам Таня не выходила из дома, а Ники убегал на улицу в надежде встретить её. День у него обычно начинался со скандалов.

– Ты вчера что-то поздно пришёл

Никита только вздыхал.

– Смотри, Ники, любовь – это не игрушка.

– Я тоже не маленький

– Да что ты понимаешь в жизни! У тебя ещё усы не растут. Тебе ещё в игрушки играть, а не девчонок зажимать.

– Мама! – Ники не выдержал и торопливо уходил в школу.

У Тани утро проходило почти так же.

– Таня, может тебе перейти в другую школу?

– Ну что ты, мама. Осталось полгода.

– Ну и что, – не отступала мать.

– Там новые люди, учителя. Это же трудно.

– Ничего, привыкнешь. Человек всегда привыкает к новой обстановке.

– Мама! Я же обещала, что с Ники всё покончено.

– А я не доверяю тебе. Сегодняшняя молодежь не внушает доверия. Принесёшь ещё в подоле.

– Мама! – Таня, не привыкшая получать от матери такие оскорбления, вскакивала из-за стола и убегала в школу, хотя времени до занятий было ещё много. Дом вдруг становился для неё тесным и душным.

Так прошла зима. И вот Никита подкараулил её в парке. Они молчали, никто не решался начать этот нелёгкий разговор.

– Значит, это всё серьёзно? – не выдержал Ники

– О чём ты?

– О том, что надо расстаться.

– Мы уже расстались, – грустно ответила Таня.

– Я не верю в это! Не хочу верить! Неужели мы так легко всё потеряли? Неужели наша любовь не была такой прекрасной, чтобы мы за неё не боролись? Это нечестно.

– Я устала, Ники, очень устала. От бессонных ночей, от своих мыслей. Я вздрагиваю, когда звонит телефон или кто-то звонит в дверь. Я боюсь, что ты можешь прийти и устроить скандал.

– Я с трудом сдерживаю это желание.

– Этим ты ничего не добьёшься.

– Но надо же что-то делать! Можно, в конце концов, встречаться тайно. Назло всем и вся!

– Нет. – Таня покачала головой. – Я устала от скандалов, упрёков и намёков.

– А давай уедем?

Таня удивлённо посмотрела на него.

– Ты сошёл с ума.

– Я? Да нет же. Уедем куда-нибудь на стройку. Я буду работать, ты учиться. И пусть нам сначала будет тяжело

– Это время давно прошло: комсомольские путёвки, большие стройки. – Таня вздохнула, – ты сумасшедший.

– Я люблю тебя! Я не хочу тебя терять!

– Это неизбежно.

Она ушла домой, и Ники понял, что это конец. Он попытался поцеловать её на прощанье, но она вырвалась, убежала. Ники заметил, что в её карих глазах блеснули слёзы. Он и сам готов был заплакать. И в душе рождалась злость: на учителей, на родителей, на самого себя, на Таню. Он шёл домой, и ему казалось, что даже прохожие смеются ему вслед, и он готов был на любого кинуться с кулаками. Мать заметила в его глазах этот испепеляющий огонь.

– Что-нибудь случилось, Ники?

Он ничего не ответил. Закрылся в ванной, включил душ, чтобы никто не слышал, как он плачет. И Таня тоже плакала, уткнувшись лицом в ладони. Рядом сидела мать, стараясь успокоить дочь.

– Ну что ты, Танечка, успокойся. Всё будет хорошо. Впереди целая жизнь. Будут и радости, и огорчения. Если каждую неприятность принимать близко к сердцу, то ничего в этой жизни не получится. Надо смотреть правде в глаза. Надо принимать действительность такой, какая она есть. Никита – не последний твой парень. Придёт к тебе большая, настоящая любовь.

Таня резко подняла голову и посмотрела на мать

– А если Ники – моя единственная любовь? И вы испортили мне всю жизнь! Я уеду, – она снова уткнулась в ладони.

– Это будет лучше, – согласилась мать.

Её увозил поезд. Она стояла около окна и отсутствующим взглядом смотрела на перрон. Дорога вела её в другой город, к родным. Так решили родители, и у Тани не хватило сил спорить. Взгляд её блуждал по толпе, не замечая родителей, которые махали ей руками и делали последние наставления. И вдруг она увидела Никиту. Он с большим трудом пробирался сквозь толпу. Он не знал, в каком она вагоне, и шёл вдоль состава, заглядывая в каждое окно. Нет, видно не суждено было ещё раз увидеть её глаза, услышать её голос. Всё ушло в прошлое. Таня видела его попытки отыскать её, но ничего не могла сделать. Поезд медленно тронулся и словно захватил с собой перрон с провожающими. Они тоже сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее шли рядом с вагонами. Но перрон кончился, а дорога протянулась до самого горизонта.

Вот и всё. Спустя годы я узнал от друзей, что Никита из армии не вернулся: остался на сверхсрочной службе. Может, просто не хотел вернуться в город, где всё так сильно напоминало о его первой любви. А Татьяна учится в институте. Счастлива ли она? Никто не знает. Ибо больше она никому не открывала своей души.

Был тёплый летний вечер. Легкий ветерок теребил изумрудные листочки деревьев в городском парке. В глубине его, куда не долетал шум городских дорог, было тихо и свежо. Капельку романтической грусти придавал соловей. Он спрятался где-то в листве и пел свою прекрасную песню то протяжно, то с переливами, то захлёбываясь. Вот ему уже не хватает воздуха, он прерывается на мгновение, а потом вновь начинает трель.

Коля сидел на траве, прислонившись спиной к берёзе, и наслаждался соловьиной песней. Сердце захлестнула лёгкая грусть. Ему вспомнились студенческие годы, весёлые и беззаботные, когда каждый день был полон приключений. Студенческие годы – самые яркие и счастливые в жизни. Впервые отрываешься от родительской опеки, чувствуешь себя частичкой огромного мира. Новые друзья, новые проблемы. Всё пугает тебя, и всё радует. И казалось, что рождённая в эти годы дружба продлится вечность. Но проходили дни, пролетали годы. И ведь переписывались сначала полгруппы: делились впечатлениями новой, большой жизни. Кто-то пошел учиться дальше, кто-то работать, кто-то уже женился. Разлетелись по стране, каждый пошёл своей дорогой. Заботы и дела всё больше отнимали время, и уже некогда было написать даже пару строчек. Жизнь гонит тебя, и ты вновь бежишь, торопишься, задыхаешься, а друзей вспоминаешь лишь в передышках.