Андрей Расторгуев - Проводник

В открывшийся тёмный проём Айдесима нырнула первой. Резко, без предупреждения. Только край плаща мелькнул. «Вот же… Шустрая бестия», – успел подумать Николай, бросаясь за ней, чтобы не потерять из виду. А что прикажете делать, если с оружием здесь лишь эта сумасбродная баба. Могли бы хоть нож ради приличия дать. Пусть даже тот, которым брился…

– Сам бог прислал вас! Не иначе Святая троица направила к нам ваши стопы! – тараторил невысокий мужичок с пухлым, розовощёким лицом, суетливо бегая вокруг Айдесимы.

То слева зайдёт, то справа. То спереди выскочит и пятится неуклюже перед «её светлостью», неторопливо бредущей через двор, пытаясь поймать благословенный взгляд.

– Уж сколько жути натерпелись от нечисти ентой, никакими словами не передашь. Кто бы подумал, что ентот увечный такую пакость сотворит.

– Какой увечный? – остановилась Айдесима.

– Да приблудился тут один. Дня два назад. Прискакал измученный весь. Морда опалённая…

– Как зовут? – нетерпеливо перебил Николай.

– Меня? – поднял кустистые брови сбитый с толку мужик. – Нерестом кличут. А что?

– Не тебя, дурья башка. Приблуду твоего.

В лицо впился пылающий взгляд Айдесимы. Казалось, кожа вот-вот расплавится. Ох, не любит она, когда слово поперёк вставляют. Ничего, перетерпит. Сейчас главное – выудить нужную информацию.

– Так не назывался он… э-э… господин. – Мужик явно пребывал в растерянности, не зная как обращаться к Николаю. Говоря с ним, постоянно косился на хмурую Айдесиму. Но та, слава богу, помалкивала. – Поначалу вообще разговаривать не мог. Едва языком ворочал. Я его приютил, примочки всякие делал. Шутка ли, пол-лица обожжено.

– Справа или слева?

Закатив глаза, Нерест принялся ощупывать пальцами пухлую физиономию, вспоминая, видно, куда прикладывал компресс. В итоге, оставив своё лицо в покое, показал на левую щеку Николая:

– Туточки вот. Точно.

– И что дальше?

– Ну, оклемался он. В себя приходить стал. Даже во двор до ветру бегал. А тут гляжу, батюшки святы, ружжа мово на месте-то и нет. Кто взял, думаю? Акромя пришлого ентого и некому. Ну, я его за грудки. Так, мол, и эдак, отвечай, говорю, зачем ружжо спёр. А он глазами лупает. Не брал, и всё тут. Я где только не искал. Поначалу-то у него всё перерыл. Потом весь дом сверху донизу. Сарай, скотник. Во дворе поглядел. Вдруг землица где свежевскопанная имеется. Ну, не нашёл. Снова давай палёного пытать. А тот озлобился. Отшвырнул меня чем-то, хоть рук и не подымал. Как забормочет, забормочет. Быстро так и непонятно. Вижу, потемнело в доме, будто ночь на дворе, и тварь какая-то из воздуха образовалась. Летает, пузырями надувается. То появится, то пропадёт. Мечется по всему дому. А её ж не удержать ничем, и на ногах устоять никакой возможности. Чуть голову не расшиб, когда бестию енту схватить пытался. Ударить и то не мог. Хоч топор возьми, хоч палку – всяк наскрозь пройдёт. Будто там пустота. И как умудрялась меня сшибать да крушить всё кругом, ума не приложу.

Да уж, в доме, и в самом деле, словно Мамай прошёл. Когда впервые там оказались, Николай, догнав Айдесиму, настороженно замершую с выставленной вперёд шпагой, вынырнул из-за её спины и увидел удручающую картину вселенского погрома. Битая посуда, обломки мебели, клочья изорванных тряпок, некогда бывших то ли одеждой, то ли покрывалами, то ли ещё чем. А посреди просторной светлой комнаты, примерно в метре от пола, парил виновник всего этого бедлама. Непонятная, изменчивая фигура из полусфер. Они появлялись из пустоты, отражая гладкими, округлыми боками проникающий в окна свет, и пропадали в никуда. Их вытягивало или сжимало, делая похожими на разлитую в невесомости ртуть. Получавшиеся фигуры то сливались воедино, в большой блестящий шар, то наоборот, разлетались отдельными каплями, нехотя отлипая друг от друга, словно растягивающаяся жвачка.

Одна такая полусфера проплыла в нескольких сантиметрах от Колиного лица. Даже своё отражение увидел. Искажённое, как в кривом зеркале.

Не успев сообразить, машинально схватил вытянутый отросток. Почувствовал биение чужой жизни в кулаке. Дёрнул…

Сферы лопнули. На их месте появился самый настоящий дракон в миниатюре, которого Николай крепко держал за хвост. Змея размером с небольшую гадюку. Только вот голова вполне себе драконья. И перепончатые крылья за спиной, энергично хлопающие в попытке вырвать своего владельца из цепкой хватки человека либо поднять обоих и унести прочь, будто вытянувшийся, как стрела, устремлённый к потолку зверёк считал, что подобное действительно ему по силам.

Не переставая усердно работать крыльями, дракончик повернул голову и зашипел, раскрыв усеянную мелкими зубами пасть. А в маленьких глазах-бусинках ну ни капли угрозы и, тем более, злобы. Сплошной панический ужас. Похоже, он и сам не понимал, почему вдруг оказался здесь, в совершенно незнакомом ему месте, откуда никак не может выбраться. Куда подевались его сородичи, его тёплое, уютное гнездо и бескрайнее небо над необозримыми просторами родного мира?

Сбоку холодно сверкнула сталь.

– Стой! – только и успел выкрикнуть Коля, с замиранием сердца глядя, как хищный клинок в руке Айдесимы описывает убийственную дугу на уровне драконьей шеи, норовя отделить её от головы.

Дракончик неожиданно сложил крылья и ухнул вниз, пропуская удар над собой.

Шпага со свистом вспорола воздух, но тут же вернулась, нацелив своё жало теперь уже в Николая. Он так и стоял, держа дракона за хвост в вытянутой руке. А тот безвольно повис, болтаясь внизу, будто маятник. Трясся всем телом, боязливо поджав лапки, и не сводил с грозной Айдесимы перепуганных глазёнок. Только теперь Николай увидел, что у зверька имеются лапы – четыре, как и положено.

Опомнившись, отвёл руку, спрятав зверька за спину.

– Зачем рубить-то сразу? – упрекнул Коля. – Вполне безобидная тварь.

– Посмотри, что твоя «безобидная тварь» сотворила с домом, – не убирая шпаги, парировала Айдесима. – Ещё вопрос, куда подевались хозяева. Может, она их сожрала?

– Нет.

Дракончик изогнулся и, цепляясь коготками за плащ, осторожно пополз вверх по спине.

– Откуда такая уверенность?

– Здесь нет никаких останков. Даже крови. А тварь чересчур мелкая, чтобы человека слопать. Да и двери кто-то же подпёр.

– Ты не знаешь, откуда она и на что способна… Или знаешь? – глаза воительницы подозрительно сузились, не предвещая ничего хорошего. – Эта гадина из твоего мира?

Появившаяся над плечом драконья мордочка вдруг потёрлась о шею, живо напомнив ластящегося кота. Айдесима мгновенно приподняла клинок. И без того напряжённая, она ещё больше стала похожа на сжатую пружину, готовую распрямиться в любой момент.