Наталия Рай - Башня. Книга первая

– То есть – мы?

– Именно. Суть, видишь ли, в том, что души – живых, земных людей! – могут спуститься или подняться куда угодно в иных мирах, имея гарантией свободы – земную жизнь, то есть – нить жизни, связующую душу и тело, держась за которую душа сможет вернуться. И – чистоту помыслов, чистоту цели, с которой душа посетила иные реальности. Чем чище душа, чем просветлённее ум – тем сильнее в человеке Дух Божий и тем, следовательно, недоступнее душа для любых вражеских посягательств… И тем обязательнее она, по соединяющей душу и тело Нити вернётся откуда угодно…

Так что в оккупированные тёмными глубины за Ангелом должен (и, единственно, может) спуститься именно человек и поручить это решено именно Татьяне. И, очевидно, тебе. Но вам обоим предстоит ещё многое узнать, понять и принять – сердцем принять, душой. Особенно тебе. Чтоб ты не только пойти туда смог, не только вернуться сам, помочь Татьяне, но и спасти из логова Злых Сил страдающего в плену Ангела… И мускулы твои в этом, – грустно улыбнулся Алексей, – увы, не пригодятся…

– А что пригодится?

– Только сила души и духа. И еще – мозга, мысли, интеллекта.

– И что я должен делать?

– Учиться – на первом этапе. Пройти экстерном начальный курс многих необычных наук, не доступных не посвящённым, то есть людям, не допущенным Светлыми Силами к овладению и использованию множества, для нынешнего человека ставшими тайных – знаний и возможностей… А только такие знания помогут тебе выиграть будущее сражение, если оно случится, а это, кажется, неизбежно…

Лысому и Татьяне, похоже, предстояло оказаться студентами учебного заведения более чем странного и приобрести знания действительно из ряда вон выходящие. Хотя что ещё ему могут сообщить?

– Я согласен! – повторил Лысый, внезапно почему-то догадавшийся, что от него ждут ещё одного, окончательного, подтверждения – что его решение не только состоялось, но и принято к исполнению. И услышал вздох облегчения, исторгнутый молчавшей до сих пор Татьяной.

Лысому – и Татьяне – предстояло самым скоростным экстерном, если только возможно такое словосочетание, постичь начала науки духовного видения, то есть способности видеть – «третьим глазом» – иные миры, привыкнуть передвигаться и действовать в них, то есть в мирах, которые отличаются одним или несколькими физическими параметрами и, следовательно, живут по несколько иным законам…

О возможности такого, духовного, зрения у себя Лысый не то что не подозревал, а с истинным наслаждением высмеял бы любого, предположившего нечто подобное, ещё три дня назад. Не верил он, если честно, ни во что сверхъестественное, и тем более, и в какие бы то ни было паранормальные способности, у себя – особенно. Все мы, считал он, тешим себя прекрасными сказками, чтобы нам не так противно и мучительно было жить в этой печальной юдоли. А сказки-то вдруг обернулись реальностью, и он в этой, ещё вчера совершенно немыслимой, реальности стал практически главным героем…

Лысому всё время очень хотелось спросить, где находится и как выглядит вход в адские глубины, но он почему-то сдерживался, стесняясь этого своего, недостойного мужчины, любопытства. Поэтому с глубоким вниманием выслушивал и с максимальным тщанием пытался освоить все те новые методики, которые им с Татьяной преподносил Алексей, меняясь с неизвестно откуда прибывшим Виктором. Виктор выглядел бы совершенно обыденно, воспринимался бы самым обыкновенным человеком, если не обращать внимания на то, что ткани, из которых была изготовлена его, самых вроде бы обычных моделей и цветов, одежда – так и бросались в глаза своим необыкновенным качеством. Один лишь случайный взгляд – и даже тени сомнения не промелькнёт, что этой ткани сносу не будет, что делали её такие мастера, которых иначе, чем настоящими волшебниками ткацкого дела, не назовешь… Именно это и обличало нездешность Виктора, а откуда именно он появился, из каких миров, Сергей спрашивать не стал: неловко же здоровому мужику постоянно проявлять столь неприличное детское любопытство!

Поскольку мыслей Лысого больше никто, вроде бы, не читал, то и никто ему на невысказанные вопросы, лавинообразно заливающие мозг, не отвечал. По крайней мере, никто не делал попыток отвечать Сергею на его вопрошающие мысли, да и просто никаких, нейтральных, бесед, даже вслух, никто с ним не затевал. Так что Лысый мог только догадываться, предполагать, откуда же прибыл Виктор, каким способом приехал, на каком, так сказать, транспорте, и чему их с Татьяной может и станет учить.

Лысый старался на занятиях изо всех сил, но в философии, религии и психологии он был силён весьма относительно – только, как читатель книг на эти темы. То есть, пока читаешь об этом – интересно, но ни к чему не обязывает, так что – закрыл и забыл. Что в мозгу само по себе удержалось, то и ладно, посему благоприобретённые психологические познания в мирской жизни Сергей использовал крайне редко. Его и так всегда уважали, – что на работе, что в горной команде, и ему достаточно бывало одного пристального взгляда, чтобы изредка возникающие среди подопечных трения улаживались во мгновение ока. Тем более чётко улаживались, что люди с гнильцой с Лысым работать не могли буквально физически: всё им казалось, что Лысый стоит не просто рядом, а буквально за плечом, даже если точно знали, что он находился за тридевять земель в этот миг.

Поэтому все воспитательские изыски Лысый считал пустозвонством классических лентяев, которые рядятся в учёную тогу, им явно не подходящую и не принадлежащую: если ты сам чего-нибудь стоишь, как человек, то и каждый, кто окажется под твоим крылом, или станет нормальным человеком, или уйдёт. А перевоспитывать того, кто уже и вдоль лавки не умещается – поздно! Перевоспитание великозрастных детин возможно только в одном-разъединственном случае: если человек сам хочет и деятельно стремится стать другим. А коли хочет – станет. А ты ему в этом стремлении можешь только помочь. Но заставить коня напиться – невозможно!

Но теперь Лысый сам оказался в роли первоклашки: ему очень подробно и детально объясняли вещи, до которых, при некотором напряжении извилин, любой двуногий способен додуматься и сам. Если только будет знать направление размышлений и всерьёз будет заинтересован в результате. Хотя результат-то будет только один: знание. Которое, естественно, продвинет индивидуума по определённому пути.

Беда здесь в том только, что двигаться в одиночку – без учителя – всегда трудно. А по тому пути, по которому сейчас вели Лысого и Татьяну, – ещё и смертельно опасно. Забрести по этой дороге «храбрец» (которого можно удостоить и эпитета «глупец») может в такие дебри, откуда – не возвращаются…