Наталья Ружицкая - Е-мейли на снегу. Диалог на расстоянии

Всё закончилось как-то сразу, в один миг, когда Женька, сын, студент, приехав на каникулы, тяжело сломал ногу. Она тогда сидела возле компьютера, готовила к сдаче квартальный баланс, а супруг, приняв очередную дозу, пытался «воспитывать» её. Почему-то его всегда очень «беспокоил» её моральный облик. И Она каждый раз, не задерживаясь, чтобы, не дай Бог, не подумал чего, летела с работы, опасаясь скандалов, упреков… Не помогало. Вот и тогда он стоял и пьяно бормотал, какая же она стерва, вечно тянет её налево… А когда сын, не выдержав, попросил не скандалить, уйти в другую комнату, то в нём будто сорвало последнюю пружину. Качнувшись, он ударил её по щеке грязной, липкой от вонючего пойла, ладонью. Подскочив на одной ноге, Женька отбросил отца в сторону, и это, похоже, отрезвило гундосящее, с пустыми глазами, существо… А заодно и её. Она-то давно умом понимала, что не сложилось, что тот парнишка, из синего лета… он так и остался там, в том лете… это другой человек. С ней же не осталось уже ничего, только жуткое чувство вины перед сыном…. Какую семью Она «сохраняла» двадцать с хвостиком лет? Всё это нахлынуло… и почему-то здесь…

В аэропорту Она еще не ночевала. Ни разу. Её познабливало, и на жёстком сидении совсем не получалось, как Она любила, свернуться калачиком. Зато обнаружился бесплатный, «халявный», интернет. И когда какой-то парень освободил место у монитора, Она пересела в металлическое кресло возле экрана… Щёлкнула, не задумываясь, по незакрытой вкладке, и оказалась на сайте современной прозы, а потом и на его странице, став «неизвестным читателем», который просто-напросто «утонул» в ту ночь в его рассказах… «Утонул», ощутив то, что и болью-то назвать тяжело… Захотелось закрыть лицо ладонями и спрятаться… Был ли Автор одновременно героем своих произведений? Она не знала… и разве это было важно… Она поняла сразу, поняла сердцем, что в эти, причудливые, на первый взгляд, сюжеты вплелась и его непростая жизнь. Она, не видя, «увидела» его там, в этих строчках-предложениях, наполненных счастьем, болью и тоской… они ведь всегда рядом – настоящая Любовь-Счастье и Боль-Расставание… Может, это потому, что на неё перед этим «нахлынуло», Она не знала, почему так, так остро…

Утром Она улетела, и всё тревожное, грустное, спряталось, когда Джон крепко обнял и расцеловал её, встретив в Дублинском аэропорту. За прошедший год его колючая борода стала совсем белой, зато Айлин совсем не изменилась. И в доме у них почти ничего не изменилось, только появился очередной, четвёртый по счёту, «усыновлённый пес» … Дом Джона и Айлин, её давних друзей, был тёплым, там места хватало всем, и тепла… Там она часами сидела у камина, долго-долго сидела, подбрасывая куски угля в огонь и подталкивая их в пламя огромными чёрными щипцами, напоминающими орудие средневековых пыток. Камин у ирландцев – святое, это уже не ирландский дом, если в нём нет камина… а просто жилище…

И в этом доме она чувствовала себя ребёнком, потому что в постели, заботливо приготовленной Айлин, каждый вечер лежала грелка с горячей водой. Смешная грелка в мягком белом футляре, напоминающем носок домашней вязки… Айлин знает, что она жуткая мерзлячка…

Когда вечером, незадолго до отъезда, они прогуливались по берегу моря, снова подумалось о нём, о том Авторе… Захотелось, чтобы и Он шёл рядом… Может, тогда и ему стало бы легко и спокойно, если бы Он просто шёл рядом, потому что Ирландское море – оно такое… ну, оно настоящее, что ли… Оно даже летом не слишком тёплое, и не такое яркое, нарядное, как Красное, с его ухоженными пляжами, зато настоящее…

Чтобы написать письмо Автору, надо было открыть свою страничку. Она так и осталась пустой, её страничка, а Е-мейл улетел. Потом Она пожалела, что написала, вернее, заволновалась, правильно ли это было… что Она всё так и написала, рассказала, что опоздала на самолет, а потом читала его рассказы… И что они очень пронзительные, от них больно… И так не должно быть, потому что в жизни ведь по-всякому. Вот, пусть он пишет, обязательно пишет дальше, только так быть не должно, что всё плохо… все рассказы с плохим концом…

Он тоже, Он заволновался тоже, когда получил тот Е-мейл, потому что всё в нём было как-то необыкновенно искренне, без всякого потаённого смысла, без желания познакомиться, как это бывало у некоторых женщин, которые читали его рассказы, а затем писали рецензии и письма автору тоже писали… Это… это было словно тебе улыбнулись издалека, а потом прижались к твоему плечу и сказали, что всё обязательно, всё непременно будет хорошо, ты только верь…

Он не знал, какая она, сколько ей лет… И всё это было непонятно, что он заволновался, у него даже покраснел нос, его большой нос, которого он стеснялся… И то, что ответил ей, совсем непонятно. Не собирался Он вовсе с кем-то переписываться…

Потом они долго удивлялись, что Пути… те самые Пути… и желание, не зная друг друга, хотеть очутиться рядом, хотя это совсем по-детски, да…? Словно он есть на самом деле, тот цветик-семицветик, стоит только сорвать лепесток и… Так ведь не бывает, правда… не зная, хотеть очутиться рядом…

Оказывается, бывает. Чтобы не говорили, какую подоплёку не искали бы те, кто объясняет виртуальные отношения неустроенностью, поиском свежих эмоций, одиночеством… Чтобы не говорили… Да и кто это может знать, почему и как иногда совершенно незнакомых людей бросает друг к другу, здесь, в этом шумном реальном мире, и в пространстве, которое принято называть виртуальным? Это все тайна, тайна для людей, которую не спешат раскрывать Небеса, зная наперёд, прыгать с крутого утёса своей Судьбы можно и тогда, когда, казалось бы, уже всё расписано Там… Прыгнуть и… лететь, замирая, умирая, и вновь, воскресая, чтобы лететь…

Поначалу Она даже злилась из-за того, что завязалась эта переписка… Вернее, злилась на себя, оттого, что стала так ждать его писем, а ещё – скучать но нему. Его Е-мейлы были короткими, но разве важно, сколько их, слов… Это было счастье, открыв почту, прочитать: «Приветствую тебя! Видишь большой лопух с божьей коровкой?! Он с моего огорода! Мой тебе подарок :) Не грусти, пусть день будет мягким». И день становился мягким, и уходило «рваное» настроение, потому что был лопух и божья коровка на нём… И нельзя было не улыбнуться… И Она всё время удивлялась, что можно так вот «прикасаться» друг к другу… Незримо прикасаться сердцем… И беречь друг друга, не расспрашивая, не выспрашивая, понимая, что у каждого за спиной слишком много того, бездонно-горького, что пропитало их жизни насквозь.

Наверное, их роман, их виртуальное общение, были странными. Без приторно-ласковых слов, обещаний скорого свидания… Но в какой-то момент из писем почти исчез и легкий, шутливый тон. Что-то изменилось. Они будто замерли, прислушиваясь, приглядываясь к себе, словно поверить не могли… Что оно такое… бесконечное доверие друг к другу вперемешку со щемящим чувством грусти от того, что некий «сбой» случился в своё время во Вселенной. А он, наверняка, был, этот «сбой», раз их встреча, пусть себе и виртуальная, произошла только теперь…