Наталья Ружицкая - Е-мейли на снегу. Диалог на расстоянии

Лишь спустя полгода он решился позвонить… А ещё рассказать о себе, хотя Она и не просила… Она, словно уже видела, это «плохое кино» … Это Он так сказал, что у него было в жизни, как в плохом кино…

Люба… Самая красивая девочка на потоке, и имя, самое красивое… Их, девочек, на физфаке было немного. Она была очень яркая и умная. Редкое сочетание. И Он никогда не думал, что она согласится стать его женой. Потому что Он не умел петь и играть на гитаре, как его друг Вовка, Он даже танцевать толком не умел… Цветы – да. Цветы он ей приносил, а когда от стипендии ничего не оставалось, Он приносил каштаны… Той осенью он приносил ей каштаны… И они были немного влажными, блестящими, словно глаза у лошади… Цветы, каштаны и стихи… Как получилось, что она выбрала его – загадка. Вовка шутил, «это потому, что ты большой и добрый». Ему часто говорили, что Он похож на медведя Умку, большой, добрый.

Добрый… Однажды, придя домой, Он увидел записку: «Так лучше, если я уйду. Прости». Наверное, так было действительно лучше, не видеть её глаз. Лучше и потому, что соседка только после ухода жены доложила о том, что Вовка уже как-то ночевал у них, когда Он уезжал к отцу в соседнюю область. Иначе… он просто убил или покалечил бы и её, и Вовку… А это – неправильно, разве удержать можно…

Пил? Да… Пил, гулял, пытаясь найти в каждой новой женщине черты Любы, той самой Любы… И женщин было много в его жизни, и ярких, молодых однодневок, и постарше, тех, кто прикипал к нему, искренне, по бабьи, пытаясь обогреть, обласкать, но в итоге он просто «ускользал» от них, от их заботы, их желания что-то узаконить, упорядочить.

Нет, он нисколько не осуждал разведённых, как и он, мужчин, вдовцов… тех, кто искал, с кем бы «доживать в старости». У него по-прежнему были желания, эти мужские желания женщины, потому что природа… Но Он понял, ни тепло, ни забота… ему не нужны, если просто «доживать». И это, до конца осмысленное понимание, пришло к нему после встречи с ней, встречи в том самом виртуальном, но теперь уже совершенно реальном для них пространстве… Враки, что мужчина не может оставаться один. Или он был «неправильным» мужчиной, потому что не хотел… просто «доживать»…?

Позвонил друг.

– Слышал, уже метро не только в Москве взрывают!

– Ты о чем…?

А потом Он не мог, не мог ни спрашивать, ни говорить. Включив телевизор, Он смотрел на экран и боялся смотреть… Почему-то, помимо воли, в памяти всплыла инсталляция, увиденная на заезжей выставке современного искусства…. Много-много крестов на чёрном поле и надпись… Не зная немецкого, Он уловил смысл: «Для государства – статистика». А рядом одинокий крест и снова надпись: «Для человека – трагедия».

А люди бежали, падали… Показалось, что мелькнула знакомая по фотографиям фигурка, худощавая, как у подростка. Она писала, что в этот день собиралась на книжную ярмарку, которая в пяти минутах от этой станции метро…

Мобилка, мобилка почему-то не находилась… да где, же эта мобилка чёртова…

Шёл гудок, один, другой, третий… И целая дюжина вызовов, неотвеченных вызовов. А потом были списки в интернете… Теперь оно быстро, в этом виртуальном мире… Можно узнать почти мгновенно то, что ты не хочешь знать, слышать, от чего ты хочешь закрыться ладонями, как когда-то хотела закрыться ладонями, прочитав его рассказы…

И вдруг ему подумалось, а ведь Она всегда рада была его слышать, и Он знал, что это так. Рада всегда, даже тогда, когда день был хлопотным и настроение «рваным», потому что неспокойно дома. Всегда рада, и это удивляло его… Такая неподдельная детская радость. А еще Она иногда молчала, и говорил лишь Он, и совсем не то, что хотел ей сказать… И только на последней минуте у него прорывалось поспешное «будь в настроении, целую тебя». Остальные слова словно исчезали в осенней дымке. Впрочем, отчасти они и были дымкой, сотканной из снов, надежд…. И в дымке этой витал еле слышный, почти неуловимый запах страха. Он боялся привязать её к себе словами… Так бывает, когда ты понимаешь, что человек тебе дорог, очень дорог. И тогда все самые важные слова остаются в той самой дымке, хотя они совсем простые, эти слова… Но уже случилось, то, чего Он опасался… Даже без тех, что в дымке, слов… Случилось, потому что Пути… И Он привязал её к себе уже навсегда…

Через два дня ему позвонила женщина. Голос был незнакомый. Он никак не мог понять, что ей надо… зачем он должен ехать на вокзал к половине десятого вечера… Выяснилось, это проводница, у которой был для него какой-то пакет.

Небо не обрушилось…. Оно оказалось не таким зыбким. Он сидел на кухне, у открытого настежь окна, и думал, что за миллиарды лет оно, небо, привыкло ко многому. На столе, рядом с раскрытой картонной коробкой и листком бумаги, стояла кружка, голубая ирландская кружка с овечками, которые прятались под зонтиками. Там ведь, на Зелёном острове, дожди часто… Дожди, а еще туманы, как и над Невским. Там и теперь моросил дрожащий, мелкий дождь. Овечки с кружки смотрели на него из-под зонтиков укоризненно, или ему казалось, что так они смотрят…

Буквы были вначале аккуратными, а потом «заспешили», Она торопилась.

«Здравствуй, счастье моё бирюзово-синее! Спешу передать тебе с Татьяной, бывшей соседкой, маленькую посылку. У неё сегодня рейс в Ваш город, представляешь!!! И всё впопыхах, хорошо, что хоть успела купить пару шоколадок… Там ещё кружка, та самая, которую я привезла из Ирландии. Помнишь, из неё мы пили с тобой «виртуальный» чай с листьями смородины… Ты ещё шутил, что, мол, смотри, не разбей её, это уже реликвия. Между прочим, через неделю год, как мы «встретились». Вот, это мой тебе подарок!!!

Буду ждать твоего звонка. Знаешь, никак не привыкну к тому, что можно тебя слышать. Обнимаю тебя, самый хороший, самый лучший в мире Умка. Береги себя!»

…Над его городом всё ещё шёл дождь… В ту ночь он шёл и над Корком, и над Дублином… И овечки с кружки смотрели на него из-под зонтиков укоризненно, или ему казалось, что так они смотрят…

– Привет!

– Привет, ну как ты?

– Хорошо… всё потихоньку…

– Рад тебе…

– А знаешь… у нас зима, мороз…

– Здесь тоже снег… как там…

тебя никто не обижает?

– Не беспокойся, всё со мной ОК. Ты во дворе?

И хоть теперь в перчатках?

– Минутку… это трактор чистит снег…

Немного приболел, но… всё теперь в порядке…

……………