Игорь Сотников - Все пишут книги на коленках

После же окончания университетов и работы по разным местам, наши герои, правда, в разное время, зашли в двери этого издательства и были приняты на работу в качестве рецензента под сводами этого уважаемого издательства. Конечно, они пришли сюда не так просто с улицы, у каждого из них была за плечами соответствующая дипломная и практическая квалификация. Как говорится, совместный труд сближает, хотя это утверждение, скорее, верно в плане физического труда, творческий же процесс сразу вскрывает все ваши противоречия, что ведет к несовместимости нахождения вас под одной крышей с тем непонятливым типом, который, как оказывается, имеет на всё свою особую точку зрения.

Но чья же точка зрения все-таки одерживает вверх и отчего же зависит итоговый результат этих творческих противостояний, ведь должен же быть какой-то определяющий ориентир, по которому сверяются все стороны при вынесении своих решений. Так ведь, редактор? А может быть, определяющим в вынесении решения о продвижении работы к печатному станку, естественно, кроме известного имени, является особенный нюх рецензентов, чующих тот самый каштан под землей. Не знаю и не хочу гадать, но одно могу сказать, что аполитично настроенных против редакционной политики издательства, долго не держали под его сводами, а Алекс и Грег задержались здесь благодаря своему нюху до хороших авторов, чем заслужили панибратское к себе обращение от главного редактора: «мои нюхачи», на которое они, следуя самими ими же придуманному этикету, в ответ проводили указательным пальцем по внешней стороне носа, при этом с серьезным видом кивая друг другу, мол, мы, так и быть, согласны, и, пожалуй, что это тонко замечено.

Конечно, не мне вам объяснять, что данный рецептор всего лишь внешнее выражение всей той огромной системной работы, проводимой ими на основе как уже полученных знаний, так и на постоянном изучении современных тенденций в информационном пространстве, где литературные новшества занимают далеко не первое место. А для этого надо иметь ох какую многогигабайтную память, где каждому запаху отведено и присвоено свое место, в соответствии с его принадлежностью к тому или иному определяющему его объекту, которые существуют в миллиардах экземпляров. А ведь унюхав запах, его еще надо квалифицировать, найдя принадлежащую ему ячейку, и после этого уже действовать в соответствии с полученным результатом: либо друга облизнуть, либо врага укуснуть – и другое не дано. А ведь неожиданный сбой в системе может привести к плачевным результатам, и пес может легко перепутать алкоголика Петровича с наркоманом Кривым из пятого подъезда.

«Ну, и ничего здесь нет страшного, – заметят определенные лица из первого подъезда. – Что один дегенерат, что другой не просыхают». Ах вот вы, значит, как смело делаете оценки. Но я вам скажу одно, что это всего лишь только ваша точка зрения на это. А для нашего Полкана алкоголик Петрович есть наипервейший человек на всем белом свете, ведь Петрович никогда не забудет Полкана и всегда прибережет для него что-нибудь съестное, не то что этот сутулый Кривой, который, накурившись там чего-то, готов и последнее вырвать у тебя из миски. Нет, ничего не говорите, а лучше внимательно посмотрите, хотя бы на то, что кроме вашей, есть и другие точки зрения.

А ведь процессор собаки, как утверждает голова природы человек, обладает не очень большими возможностями по сравнению с ним, человеком, которому приходится обрабатывать во много раз информации. Что ж, не буду противопоставлять себя своему роду и соглашусь с этим его утверждением и просто скажу, что я просто хотел провести аналогию и на этом примере показать ту работу, которую приходилось проводить нашим рецензентам. Но что же все-таки я хотел сказать про этот их так востребованный нюх? Чем же он был для них? А разве не понятно? Да-да, для них он служил неким подобием каски, выручавшим их в сложные моменты.

По всей видимости, со временем их противоречия, без которых все же не обойтись, ввиду их незначительности, поистерлись, и Алекс с Грегом в один из рабочих дней за между прочим коснулись этой, так волнующей темы писательства. Можно предположить, что кто-то, например Грег, косясь сбоку на Алекса, в шутку бросил фразу:

– А я все-таки думаю написать что-нибудь.

– И я тоже, – как ни в чем не бывало, ответил, кусая свой хот-дог, Алекс.

– И как продвигаются дела? – определенно осторожно спросил Грег.

– Да пока никак, – жуя, ответил Алекс.

– Так, может, объединим силы? – с деланной легкостью предложил Грег.

– А почему бы и нет? – с не деланной лёгкостью ответил Алекс.

– Нет, я ведь серьезно! – уже не скрывая свою серьезность, заявил Грег, уставившись на Алекса.

– А как же иначе?! – поднявшись с места, заявил Алекс, дожевал хот-дог и продолжил: – Да я, может, только и пошел сюда, чтобы быть ближе к издательскому телу.

Грег же после этих его слов молча протянул ему руку для рукопожатия, с помощью которого и был заключен между ними договор о сотрудничестве.

– Ну, я думаю, твоя близость к музе сослужит нам хорошую службу, – высказался Грег, чей намек вызвал некоторое смущение у Алекса, добивающегося благосклонности у этой ветреной особы.

Но Алекс не стал распространяться о своих чувствах и выразил предположение, что Грег сам, пожалуй, не обделен вниманием этой особы, на что последовал весьма невразумительный ответ:

– Да ты что? Ну, не как ты!

Что дает нам право заподозрить их в некоторой неискренности в своих заявлениях, по поводу их близости к музе. По всей видимости, каждый из них желал от нее несколько большего, чем она позволяла им на данный момент. И надо полагать, что каждый из них втайне от всех все-таки считал себя состоящим в более близких отношениях с этой своенравной дамой. На что она, надо признаться, имела свое особое мнение. Да, вот так-то. Она девушка свободная и еще, может быть, не готова к серьезным отношениям, а тут каждый норовит ее околдовать своими предложениями о вечной любви, забывая о том, что дороги назад не будет и, отдавши ей свою душу, тебе уже не станет мил этот белый свет. На что мало кто готов на самом деле.

Так что перед музой стоит весьма сложная задача: кому же отдать свое сердце и тем самым обречь его на вечные муки творчества, без которых он уже не сможет представить свою жизнь. А тут сразу двое, еще шведскую семью предложите. Да уж, конечно, у нее нет отбоя от поклонников, и она в любой момент может заглянуть вечерком к какому-нибудь одинокому властителю дум, который для нее всего лишь жалкий проситель, и принести ему счастье в дом. Как бы поступила на ее месте особа более принципиальная, трудно сказать. Но она, получив такие недвусмысленные заверения от этих двух, хоть и довольно симпатичных, но наглецов, в их близости к ней, которая еще даже повода для этого не давала, а то, что она как-то вечерком погладила их, так сладко спящих у себя в кровати, то это еще не значит, чтобы делать такие выводы.