Владимир Гурвич - Воспитание элиты

– Да, о нем. И он желает с вами переговорить. Я соединяю?

– Соединяйте.

Батурин вдруг почувствовал, что у него учащенно колотится сердце, и слегка дрожат руки и губы. Он испугался, что по этой причине не сумеет членораздельно разговаривать со своим собеседником.

Красивый женский голос сменился на старческий и скрипучий.

– Добрый день, Вадим Владиславович!

– Здравствуйте, Андрей Павлович!

– У меня есть к вам серьезный разговор. Вы не возражаете?

– Разумеется, нет.

– Прекрасно. Хотите приехать ко мне прямо сейчас.

Батурин спешно взглянул на часы. До конца рабочего дня оставался еще час, но ему было уже все равно.

– С удовольствием приеду. Только не знаю, куда.

– А вам и не надо знать, – вдруг довольно резко прозвучал голос Шувалова. – Скажите мой секретарше, где вы сейчас находитесь. К вам тот час выедет автомобиль.

– Хорошо.

Старческий скрипучий голос в очередной раз сменился на молодой и красивый.

– Вадим Владиславович, записываю адрес, где вы находитесь?

Батурин продиктовал адрес.

– Пожалуйста, оставайтесь на этом месте. Машина прибудет к вам в течение тридцати минут.

Связь разорвалась, а снова Батурин почувствовал, как у него кружится голова и подрагивают колени. В этот звонок почти так же трудно поверить, как в звонок Бога. То и другое почти в равной мере невероятно. Хотя еще неизвестно, что более невероятней…

Он посмотрел на часы, еще ждать и ждать, когда приедет машина за ним. А он уже весь дрожит от нетерпения. Что понадобилось одному из самых богатых людей в стране от одного из самых бедных? Ведь Шувалов не только глава большой бизнес-империи, но и руководитель влиятельнейшего Делового союза, где собраны едва ли не все миллиардеры России. Их еще нередко называют властелинами государства. Выше и, правда, только боги. Есть от чего прийти в неистовство.

У Батурина возникло искушение позвонить тут же Кати, но он пресек его. Пока он не выяснит, зачем понадобился Шувалову, он не станет ей ничего сообщать. А вдруг все это не стоит и выведенного яйца? Может, миллиардеру потребовалась какая-нибудь небольшая консультация. Получит он за нее сто или двести долларов – о чем тогда говорить, просто отдаст деньги на хозяйство.

Батурин вновь посмотрел на часы, вот-вот должна подъехать за ним машина Шувалова. У него вдруг возникло предчувствие, что как только он в нее сядет, для него начнется новая жизнь.

Машина доставила Батурина к зданию Делового союза. Это был довольно мрачный четырехэтажный особняк, смотревший своими многочисленными окнами в темные воды канала. Мимо по набережной проносился бесконечный поток автомобилей.

Охранники внимательно изучили его паспорт, словно ценный исторический документ, и пропустили внутрь. Он шел по длинному коридору, сердце прыгало от волнения. Должна же к человеку хотя бы однажды прийти удача. Такого же не может быть, чтобы она все время шла мимо. Это, по меньшей мере, несправедливо.

Батурин остановился возле двери приемной Шувалова. Он огляделся, вокруг не было никого. Может, во всем здании кроме него нет ни одного человека, пришла вдруг странная мысль. Но она помогла стряхнуть овладевшее им некоторое оцепенение. Он постучал в дверь.

Секретарша была та самая владелица приятного голоса, который совсем недавно звучал в его телефоне. Он сразу же узнал эти интонации.

– Андрей Павлович, вас ждет, – сообщила она, как показалось Батурину, с интересом его разглядывая. – Чай, кофе, напитки?

Он тоже посмотрел на нее. Она была очень красива. Такую снимать в кино.

– Все равно.

Секретарша едва заметно улыбнулась, и отворила перед ним дверь.

Батурин еще не видел такого огромного кабинета, в нем спокойно можно было играть в баскетбол. Он даже не сразу заметил хозяина этих мест; тот сидел в глубине этого большого пространства и внимательно наблюдал за ним. Только сейчас к Вадиму пришло в голову, что одет он не слишком подобающе для такого приема. Надо было слетать домой и сменить джинсы и ветровку на парадный костюм. Но что теперь говорить, когда он уже здесь в таком виде.

– Подходите ко мне и садитесь, Вадим Владиславович, – услышал он уже знакомый старческий скрипучий голос.

Батурин двинулся к огромному письменному столу. Неподалеку от него стояло кресло, он его и занял.

– Вы знаете, зачем я вас пригласил? – спросил Шувалов.

– Не имею представления. Наверное, понадобились мои услуги психолога.

– В какой-то степени, да. Но, насколько я понимаю, вы занимаетесь в основном социальной психологией.

– Вы правильно понимаете, – подтвердил Батурин. Он с интересом рассматривал своего собеседника. Есть старые люди, которые выглядят моложаво, а есть старые люди, которые выглядят старо. Шувалов, без всякого сомнения, принадлежал ко второй категории. Батурин точно знал, что ему семьдесят лет – это он пока ждал машину, вычитал в Интернете вместе с другим ворохом информации об этом человеке. Но выглядел миллиардер на все восемьдесят, если не больше. На его лице щедро оставила многочисленные следы прожитая им большая и непростая долгая жизнь.

– И все же, какие мысли породили у вас мое приглашение на встречу? – спросил Шувалов.

– Вообще-то их было довольно много, но ни одной конкретной.

– Вот в чем причина моей встречи с вами. – Шувалов взял со стола толстую книгу и, словно флаг, поднял над собой.

Батурин спокойно посмотрел на нее, он почти не сомневался, что Шувалов держит в руке его книгу. Так оно и оказалось. Он вдруг успокоился, наконец-то все пошло так, как и должно было идти. Остается лишь гадать, чем все это кончится?

– Узнали книгу, Вадим Владиславович?

– Как я ее могу не узнать, это же моя книга.

– Это лучшая книга на эту тему, что я читал в своей жизни. А поверьте, я давно интересуюсь этой тематикой.

– Я верю, Андрей Павлович.

Шувалов бросил на Батурина пристальный взгляд из-под когтистых бровей. И Батурин невольно подумал, что, возможно, он выбрал со своим собеседником неверный тон для общения. Может, учитывая его общественное положение и богатство, он привык к большому чинопочитанию и угодничеству. Ну, уж нет, унижаться он не станет.

– Я прочитал эту книгу от корки до корки. А некоторые места – по несколько раз, – сообщил Шувалов.

Батурин почувствовал невольную гордость, из уст такого человека, как Шувалов, это очень высокая оценка. Она окупает все те неприятности, что принесла ему, как автору, эта книга.

– Для меня это большая честь, – произнес он.

– Возможно, но мне бы хотелось, чтобы наш разговор имел бы более предметный характер.

– Я готов к любому разговору. Что вы имеете в виду под предметным характером?