Анатолий Долженков - Охота на Беса. Парапсихологический детектив

Дальше оставаться в комнате он не мог. Выйдя в коридор, направился в холл, примыкающий к лестничному маршу. Там было темно и прохладно. Тошнить перестало. Наощупь нашел диван и изнеможённый упал на него, откинувшись на спинку. По лестнице поднимались знакомые Андрея. Он узнал их по голосам, хотя и говорили они тихо.

– Что там с дежурной? – спросил старший.

– Умерла естественной смертью. Инфаркт. Возраст и все такое прочее, – обстоятельно разъяснил напарник. – Через три – четыре часа препарат в крови уже не обнаруживается. Пока кинутся, пока то да се….

– Понятно. Надо быстро решать с этим пацаном, соседом Андрея.

– Как распорядился шеф?

– Версия такая. Парень пригласил проституток, что-то у них там не заладилось. В итоге два трупа. Когда пришел в себя, понял что натворил. Выглядит все логично.

Андрей с замиранием сердца прислушивался к удаляющимся шагам. Когда шаги стихли, осторожно поднялся с дивана и направился к лестничному маршу. На втором этаже, в торце здания, есть выход на пожарную лестницу. По ней, не привлекая ненужного внимания, можно спуститься вниз. Рядом с общежитием пустырь, за пустырем лесопарк. Он спешил, стараясь не создавать лишнего шума и не привлекать к себе внимания. Сейчас его жизнь зависела от того, насколько удачно он реализует свой план. Оказавшись на земле, стремглав бросился через пустырь. За лесопарком начинался жилой микрорайон. Там можно было укрыться на какое-то время. Чердак пятиэтажного дома показался ему наиболее безопасным местом. Здесь его вряд ли станут искать. Сейчас ему надо было выиграть несколько часов. Виталий приподнялся на локте и прислушался. Ни одного постороннего звука. Надо переждать. Нервы на взводе. Успокоиться и переждать, а затем действовать по обстоятельствам. Он потянулся и зевнул, глаза слипались, и хотелось спать. Давали о себе знать алкоголь и нервное напряжение последних нескольких часов.

Павел Григорьевич Огородников, следователь районного отдела внутренних дел, сидя за столом, лениво перелистывал документы, время от времени позевывая и прикрывая ладонью рот. Он оторвал взгляд от бумаг и посмотрел на настенные часы. До полуночи оставалось семнадцать минут.

«Пора собираться домой, – подумал он, все еще оттягивая время ухода с работы».

Его нежелание быстро встать и покинуть служебный кабинет объяснялось не огромной всепобеждающей любовью к работе, и не чрезмерной загруженностью делами. Хотя, справедливости ради стоит заметить, что праздное время в работе следователя убойного отдела практически отсутствует. Здесь было нечто другое. Огородников физически ненавидел те минуты и часы, в течение которых ему приходилось добираться с работы домой, равно как и из дома на работу. Не любил и всячески оттягивал наступление этого времени. Где-то глубоко в душе он осознавал, что крути не крути, а все равно, рано или поздно, придется встать, надеть куртку и отправиться домой. Деваться некуда. Когда в результате мучительной внутренней борьбы между нежеланием выходить на слякотную улицу под моросящий дождь и потребностью в отдыхе на своем любимом домашнем диване победило прагматическое чувство, раздался телефонный звонок. Дежурный сообщал, что в лесопарке, примыкающем к политехническому институту, обнаружены два женских трупа и следственная группа уже готова к выезду.

На месте обнаружения тел дежурила скорая помощь, здесь же крутился участковый, который, собственно, и забил тревогу. Трупы молодых девушек были найдены неподалеку от центральной аллеи парка. Наметанным глазом Огородников определил, что, скорее всего, девицы были убиты не здесь, о чем свидетельствовали их позы и явное отсутствие следов борьбы.

– Скорее всего, убили их не здесь, – подтвердил догадки следователя судмедэксперт Корнеев Александр Николаевич.

Огородников в знак согласия кивнул головой.

– Кто их обнаружил? – спросил он у участкового.

– Студенты, – кивнул участковый в сторону молодой пары, стоящей в стороне.

Огородников подошел к молодым людям.

– Расскажите подробнее, как вы обнаружили убитых девушек.

– Мы гуляли по аллее, – после паузы начал парень и замолчал.

– Гуляли, дальше что? – настойчиво пытался извлечь из парня информацию Огородников.

– Ну и обнаружили…., – неуверенно ответил тот.

– Как обнаружили? Меня интересуют подробности. Ведь с аллеи тел не видно.

Парень вновь надолго замолчал. Наконец заговорила девушка.

– Понимаете, Алексей, – она вопросительно посмотрела на парня, в большом смущении рассматривающего носки собственных кроссовок, – он как бы пошел вглубь парка, – она указала рукой в сторону, где трудились эксперты, – по делам.

– По каким делам? – не понял Огородников, и тут внезапно его осенило. – По нужде, что ли?

Оба быстро кивнули.

– Понятно. Может быть, вы кого-то видели? – без всякого энтузиазма спросил Огородников.

Студенты отрицательно закачали головами.

– Что-то слышали?

– Шум двигателя автомобиля, – вспомнила девушка. – Я еще удивилась, автомобиль должен был выехать сюда, на аллею, но не выехал.

– Кого-то из своих – студентов, преподавателей не встречали?

– У входа в парк стояли ребята, курили. Кажется они с третьего курса машиностроительного факультета.

Девушка назвала несколько фамилий. Огородников добросовестно пометил в блокноте.

– Вам обоим надо будет завтра подойти в райотдел, в двенадцатый кабинет, и письменно оформить показания.

Студенты согласно кивнули. Огородников отпустил их и подозвал участкового.

– Это точно, что из парка только один выезд? – спросил он.

– Совершенно точно, – подтвердил участковый.

– Тогда куда могла деться машина?

Участковый в недоумении развел руками.

– Пройди по аллее и проверь там все вокруг, – распорядился Огородников. – Не могла же она испариться, эта чертова машина.

Огородников повернулся и натолкнулся на студента, которого только что отпустил восвояси вместе с девушкой. Теперь тот был один.

– Тебе что? – поинтересовался следователь.

– Я подумал…, что это может Вам пригодится, – стал он мямлить, стараясь не смотреть следователю в лицо.

Огородников не любил людей, которые не могли четко и ясно излагать мысли. Как правило, они долго и нудно говорили о чем-то, напрямую не касающееся интересующего дела, и когда, наконец, добирались до сути повествования, собеседник находился уже в крайней степени раздражения, вызванного подобной манерой общения.