Александр Ралот - Перстень Вандеи

– Погибли ли дети мои?

– Оба, – ответствовал посланец.

– А муж дщери моей любимой?

– И он тоже.

– Хвала небу! Отцы и матери новгородские! Теперь я могу утешать вас! Как аки ровня ваша!

Войско втягивалось в город. Баталия была проиграна. Московский князь одержал победу.

На колеснице, покрытой знамёнами ратными, доставили тело погибшего Мирослава. Израненные воины сказывали о жестокой битве. Закалённые в прошлых сражениях ратники поведали горожанам, что никогда ранее не видали такого. «Страшнее всего то было, что рус против руса стоял! И славные воины с обеих сторон, живота своего не жалея, доказывали друг дружке, что они и есть славяне православные! В том самая главная злоба братской баталии!

***

Жители города пребывали в полной растерянности. Далее воевать, аль покориться? Только посадница была тверда. Ей более не было пути назад и она с удвоенной энергией стала убеждать своих сограждан.

– Матушка, так ведь не сдюжим. Вон за князем московским какая силища стоит. Помрём все. Толку-то от этого! – кричали ей новгородцы на вечевой площади.

Слушая эти слова, Марфа решила послать к Иоанну гонца. Посулила князю московскому выкуп великий. Сообщала, что готова отдать все богатства новгородские.

Ответ пришёл скорый и вполне ожидаемый.

«Покорность без условия или гибель мятежникам!»

– Как принял вас князь? – спросила Марфа посланников.

– С великим гневом отринул, – ответствовали они.

Ни минуты не мешкая, посадница поспешила на площадь. С трудом перекрикивая шум людского моря, прочла собравшимся ответ князя московского.

– Может быть, вы, вольные новгородцы, сожалеете, что не преклонили колена свои перед князем Иоанном? Если да, то открывайте ворота и зовите слуг его. А я тут же, не сойдя с этого лобного места с превеликой радостью положу голову свою на плаху московского палача.

– Нет, нет! – кричали в едином порыве мастеровые, купцы и знатные горожане.

– Лучше все как один помрём, но только с тобою, матушка!

– Тогда слушайте моё слово. Сдаётся мне, что князь московский более не одолеет нас в открытом и честном бою. Но и нам его не осилить. А посему, славные новгородцы, готовьтесь к осаде великой, укрепляйте стены, запасайтесь хлебами.

Молите Господа нашего, чтобы послал нам силы пережить времена сии тяжкие.

***

После этих слов Марфа покинула город. Её искали, но не нашли.

Однако через день посадница вернулась, да не одна. Она привела в Новгород пустынника Феодосия, доселе жившего отшельником в лесных чащобах на берегу озера Ильмень.

– В счастливые дни, Великий Новгород, я смиренно молился о твоём благополучии в пустыне. Однако ноне мои горожане, мои братья гибнут. Значит, место моё ноне здесь, подле вас, – глаголил с лобного места старец.

В ответ на эти слова горожане дружно выкрикнули Феодосия посадником. Марфа стояла подле Феодосия и улыбалась. Впервые за много дней. Она не ошиблась в новгородцах и одержала, хоть маленькую, но победу.

Толпа бросилась к старцу, чтобы приложиться к его руке. Со стороны казалось, что большая и дружная семья вдруг разом обрела своего, много лет отсутствовавшего отца.

***

Московская дружина плотным кольцом окружила великий город. Марфа оказалась права. Началась длительная осада. Иоанн более не желал отправлять на гибель своих людей. Город штурмом не брал. Но доставку провианта в Новгород, как по суху, так и по воде перекрыл напрочь.

В некогда богатом хлебосольном городе еда закончилась. То там, то тут слышалось страшное слово – голод. Марфа убеждала горожан как могла.

– Вот погодите, родимые. Потерпите малость. Осень наша дождливая, да холодная уже не за горами. Москвичи треклятые разом сгинут в болотах нашенских непроходимых. Однако в тот год осень выпала на редкость тёплая да сухая, дождей не было. Ранних морозов тоже. Подводы с едой и оружием для московского воинства приходили регулярно, без какого либо промедления.

Новый посадник Феодосий молился с утра до ночи. Марфа велела раздавать скудные пайки из своих собственных запасов. Пропадала целыми днями у могилы мужа, прося у него совета.

Первыми не выдержали бабы. Кричали, что нет более мочи слушать плач голодных детишек. Она хотела в очередной раз выступить с лобного места. Ударили в вечевой колокол. Однако, впервые за многие годы, её слушать не стали. Измученные новгородцы велели ей замолчать.

Марфа не ушла с помоста. Она прилюдно упала на колени перед голодной толпой и стала молить о последней и решительной битве. Некогда гордая и уверенная в себе правительница своим прилюдным унижением смогла-таки вызвать некоторое смятение у новгородцев. Однако измученные и голодные воины могли надеяться только на чудо. Увы, оно не случилось. Войска князя Иоанна тоже устали стоять под стенами древнего города. Всем им хотелось побыстрее оказаться дома. А посему дрались московиты с особым ожесточением и, конечно же, одержали победу, теперь уже окончательную.

***

Князь Иоанн во главе своей дружины въехал в поверженный город.

Новгородцы, собравшиеся на площади, безмолвствовали.

– Вы же все русские люди, православные. Отчего объявляю всем вам, никакой мести от меня не последует.

От мятежного города мне потребна только одна жертва и вы все знаете, о ком я говорю.

На лобное место доставили Марфу.

– Подданной князя Иоанна не буду. Умираю гражданкою новгородскою!

Князь, не слезая с коня, жестом подозвал к себе воеводу.

– Вези её в белокаменную, там разберёмся. Да, ещё вот что: сбрось с колокольни этот колокол вечевой. Его тоже в Москву.

Толпа вытолкнула вперёд старца Феодосия.

Посадник кряхтя встал на колени, протянул князю серебряные ключи от врат вольного города. Слезы градом катились из глаз старца.

– Государь Новгорода теперича ты. – Он хотел ещё что-то добавить, но княжеская стража оттеснила его от Иоанна. После слов бывшего правителя города толпа сначала робко, а потом все громче и громче закричала: «Да здравствует великий князь всея России и Новгорода! Отныне и во веки веков судьба наша в руках твоих».

***

Служивые люди споро погрузили колокол на добротные сани. Множество народа из простолюдин и некоторые знаменитые граждане провожали его, сколько хватило сил. Их не прогоняли. Новгородцы брели за санями безмолвно. Слезы текли у многих из них.

Встречный купец спросил одного из них:

– Хороните кого, что ль?

– Отца своего, – ответствовали из толпы.

***

– Ну что, друг мой верный Скулатый, мы с этой новгородской бабой делать станем? – обратился Иоанн к своему подданному.

– Дозволь слово молвить. – Скулатый почтительно склонился перед правителем.