Олег Колмаков - Под покровом угольной пыли

В свою очередь Шаталов мыслил несколько иначе…

– Серёжа! Давай на следующей недели мы ещё раз сходим к Петру Константиновичу?.. – возвращаясь домой, осторожно начала разговор Вера. – …Он говорит, что положительная динамика на лицо!

– Какая на хрен, ещё динамика?.. – вспылил вдруг Шаталов. – …Динамика наполнения его кошелька?

– Он обещал провести повторный сеанс совершенно бесплатно!

– Пойми, Верунчик! Я более не желаю терять время на всякую глупость!

– Глупость, не глупость!.. – укоризненно покачала головой супруга. – …А когда ты вышел из его кабинета, твоё лицо явно порозовело! И вообще, ты будто вновь засветился радостью жизни!

– Отдохнул хорошо!.. По-настоящему расслабился! Вот и засветился!.. – усмехнулся Шаталов. – …Дорогая! Кажется, я выполнил данное тебе обещание: к врачу мы сходили!.. Попрошу не требовать от меня чего-то большего!.. Давай-ка, мы лучше!.. Рванём в декабре, всей семьёй в отпуск! В какой-нибудь тихий, горный санаторий! Так сказать: оторвёмся от опостылевшей повседневности, пока санаторно-курортное лечение в нашем ведомстве ещё не отменили!

– А может, всё-таки сходим? – почти безнадёжным тоном, всё же попыталась уговорить мужа супруга.

– Я же сказал: нет! Забудь о психиатрии! Ведь я не придурок какой! Я нормальный мужчина!.. Разве что, немного измотанный и уставший!.. И кстати, по какому такому поводу ты взялась жаловаться посторонним людям на свою, якобы, несчастную жизнь? Ещё раз об этом услышу, у нас с тобой будет серьёзный разговор!

– Серёжа! Но ведь ты сам виноват!.. Твои неконтролируемые выходки меня пугают!

– Верунчик!.. – майор нежно приобнял супругу за плечи. – …Не хмурься! Так уж и быть!.. Впредь, я постараюсь следить за своими эмоциями!.. Только давай, мы навсегда забудем о шарлатанах от медицины, жирующих на наших бедах!..

Сергей Георгиевич Шаталов проснулся среди ночи в холодном поту.

И хотя накануне удалось ему заставить свой разум забыть о вчерашнем психотерапевте и прошлом сеансе гипноза, однако подсознание, видимо оказалось вовсе неподвластно его здравому смыслу. В независимости от течения мыслей Сергея, даже во сне оно продолжало работать, что-то анализировать, находить некие аналогии и извлекать из них какие-то выводы. Конечным результатом того неощутимого и неосязаемого процесса, по всей видимости, и стало его ночное видение, ставшее для Шаталова настоящим кошмаром.

Ничего подобного Сергею Георгиевичу ранее не снилось. Никогда прежде он не переживал в своих снах этакого страха и ужаса.

А приснилось Шаталову следующее.

Ночью, в одних трусах и майке, он вдруг оказался в пустынном и мрачном котельном цехе. Сергей стоял по колено в угольной пыли, которая была здесь повсюду. Огромные по своей высоте и объёму котлоагрегаты зловеще смотрел на него яркими огнями приоткрытых и работающих на полную мощность топок. Жар, исходящий от них, был сродни огнедышащему вулкану. В абсолютной тишине бесконечного цехового пространства отчётливо слышался монотонный гул тысячеградусного пламени.

Сон был предельно реален. Одновременно испытывая: как страх, так и любопытство – Шаталов медленно пошёл вдоль обмурованных стен печей, поднимая вверх вихревые бури мельчайшего угольного порошка. Самое интересное заключалось в том, что Сергей знал, куда ему следует идти. Там, в темноте и глубине мрачно-тёмного цеха, должна будет быть остеклённая будка…

Внезапно кто-то шепнул ему: «Артём! Скорее убегай! Сейчас, здесь будут ОНИ!..»

При этом само слово «ОНИ», в сознании самого Шаталова ассоциировалось с несколько противоречивыми чувствами. С одной стороны, оно отзывалось в душе Сергея с уже знакомым ему безумным внутренним страхом. Будто бы, он знал ИХ лишь с самой негативной и отвратительной стороны. И в то же время, с НИМИ было связано нечто неизведанное, маняще-таинственное.

Оглядевшись по сторонам, Шаталов никого не увидел – цех был по-прежнему пуст. Оказалось, что предупредивший его голос вовсе никому не принадлежал. Он скорее отождествлялся с его внутренним голосом, который нередко являлся Шаталову в минуты неотвратимой и внезапно возникшей смертельной опасности. Кроме того, обращение к нему, как к Артёму – вовсе не вызвало в Сергее какого-либо удивления или недоумения. Словно это имя являлось привычным для него псевдонимом, либо детским прозвищем.

Через секунду бетонный пол под ногами Шаталова вдруг мелко задрожал. И очень скоро, едва ощутимые колебания холодных плит переросла по нарастающей в ритмичную вибрацию. Вся угольная пыль до сего момента покрывавшая горизонтальные поверхности, поднялась в воздух, образовав плотную и густую взвесь схожую с тёмным туманом.

И тут (пожалуй, исключительно спинным мозгом) Сергей вдруг почувствовав.… А если быть более точным, то он осознал, что к нему с неистовой скоростью приближается нечто огромное и пугающее. Однако в нахлынувшей на него безумной панике (ни то, чтоб куда-то бежать) он был не в силах даже пошевелиться. Его дыхание перехватило. Страхом было скованно всё его тело. Он мог лишь безучастно ждать того, что, в конце концов, должно было появиться из мрака, окутавшего котельный цех.

Неожиданно гулкая вибрация стихла и какая-то незримая сила внезапно оторвала его от пола; подхватила и с невероятной скоростью понесла его тело в открывшийся люк топки. Сергей сопротивлялся буквально каждой клеткой своего организма. Однако все его попытки что-либо изменить оказались тщетны. Шаталова неотвратимо несло в огнедышащую лаву печи.

«Не-е-е-е-е-т!.. – в исступлении заорал Сергей, когда волосы на его голове полыхнули ярким пламенем, а кожа принялась вздуваться огромными пузырями термических ожогов. И только тогда, когда его тело уж целиком оказалось в топке; когда его сущность, в одно мгновение сравнялась с неимоверным жаром – и наступило спасительное пробуждение…

Вера, супруга Шаталова, разбуженная истошным ночным криком, ничего не понимая, включила ночник.

– Что случилось? – она тотчас спросила у подскочившего с кровати мужа.

Сергей метнулся к зеркалу. В полумраке комнаты перед его взором предстало искалеченное сплошным ожогом и, казалось, ещё дымящееся отражение лица незнакомого ему человека.

– Твою мать!.. – ругнулся Шаталов и скрылся за дверью ванной комнаты. Сейчас в его голове пульсировала лишь одна мысль: ожог на лице – это навсегда. Даже самые искусные пластические операции не смогут окончательно скрыть тех шрамом и стяжек кожи. Ничто более, не поможет ему вернуть его былой облик.

Он не нашёл ничего лучшего, чем подставить свою голову под мощную струю холодного душа. Его щёки, лоб и подбородок немедленно защипало неприятной болью, будто бы кожа на этих участках лица, сплошь состояла из мелких и глубоких порезов.