Александр Рогинский - Подкидыш

Эти ручонки хоть как-то связывали совершенно разных двух человек, один из которых стоял сейчас подле незнакомой девушки с фигуркой балерины.

И второе, что его начинало тревожить – как сопящему младенцу со взрослыми глазами удалось проникнуть через наверняка очень маленькую материнскую щель в этот безобразно разнообразный мир, в котором сейчас все трое и находились.

Этот вопрос, впрочем, был для Игната традиционным с тех пор, как он узнал, как появляется на свет человек.

Он часто, глядя на девушку, представлял процесс рождения человека из нее. И был уверен, что анестезатором в данном случае выступало любопытство. Иначе боль было бы невозможно вытерпеть.

Из чего тут же рождалось изречение собственного изготовления – «любопытство спасло человечество».

– Спасибо вам большое, вы мне здорово услужили, – повторила Соня.

– Но вы опоздали, в результате чего сорвалось мое интервью.

– Зато я заработала 300 долларов, теперь полмесяца могу работать, не напрягаясь.

– Заработали? И как это вам удалось за такое короткое время?

Соня оценивающе осмотрела Игната.

Вдруг он увидел зрелую женщину, чуть ли не его матери возраста.

– Я могу компенсировать свое опоздание и вашу несостоявшуюся встречу.

– Интересно, каким образом?

– Такими же, как я заработала только что себе на жизнь 300 долларов.

Что-то дрогнуло в организме Игната.

– Поделитесь опытом, может, и мне стоит поменять свою профессию, чтобы за такой короткий срок зарабатывать такие деньги. У нас зарплаты и гонорары известно какие.

– Понимаете, мой клиент выбрал своеобразный вариант встречи со мной – по дороге в свое высокодолжностное кресло. Дома у него жена и дети, а на работе сплошные генералы и подчиненные. Вот он и занимается любовью по дороге между этими двумя пунктами.

– А вы здесь причем?

– А я здесь при нем.

Игнат почувствовал, как похолодело сердце, словно он выпрыгнул из самолета на большой высоте без парашюта.

– Вы правильно догадались. Поэтому я и вам предлагаю в знак благодарности.

– Стоп, – сказал решительно Игнат, – что-то я не догоняю. Вы…

– Вы давно все поняли, а сейчас просто тянете время, чтобы сформулировать для себя угаданное. Это и со мной такое бывает.

Да, я так зарабатываю, это моя работа, – приходится, вот из-за него, – кивнула она в сторону коляски. Если вы согласны на мою благодарность, сделаем это как можно быстрее, у нас скоро обед, а малыш не любит, когда нарушается режим.

Игнат хотел что-то сказать, но язык не желал повиноваться.

Соня оглянулась, словно искала место для их совместного дела.

А Игнат смотрел и смотрел на девушку с фигуркой балерины. Перевернувшись, мир возвращался на свое место с новыми очертаниями предметов, новыми запахами и новым пониманием…

Додумать не дала ворвавшаяся на полном скаку другая мысль – вот с кем надо делать материал. Эта профессионалка может рассказать о половом воспитании такое…И она не просто так тут появилась. Это знак.

В знаки Игнат сильно верил.

Оказывается, он все время думал над темой, которую ему навязала «завша» Галка.

– Я его назвала в честь настоящего папы – Дональдом. Дональд приехал повышать уровень нашенской медицины и тут влюбился в Дашу – повариху ресторана. Очень романтическая история.

В ресторане Дональд со своими киргизскими друзьями хорошо выпили и закусили. Им так понравилось, что они потребовали повара, чтобы высказать ему свое восхищение. Пришла скромная девушка Даша, совсем недавно поступившая на работу к односельчанину.

Она готовила по рецептам своей бабушки. А такой кухни ни один американец не мог знать.

Короче, через некоторое время они поженились, была куплена шикарная квартира, в которой я сейчас и живу, куда вас и приглашаю. А меня Дональд выбрал на факультете, ему нужна была чистоплотная и честная девушка, умеющая ухаживать за грудными детьми.

Вот я и попалась. А потом он начал жить со мной, а потом они уехали, так как он в меня влюбился. Дональд оставил несколько тысяч долларов и обещал скоро вернуться. Но я уже тогда подозревала, что не вернется. Так что по всем статьям вот он – снова кивнула в сторону коляски Соня – настоящий подкидыш. Раньше я об этом только в книжках читала, а теперь…

Скажите, – прервала себя Соня, – вы ведь журналист и пришли на встречу к профессору Дмитриеву, правильно я догадалась?

– Правильно. К профессору, который, увидя вас, очень ловко сбежал. И теперь я в легком шоке – передоговариваться ли мне о новой встрече, или…

– Или начать работать со мной, как с представительницей интересующей вас, как журналиста, темы?

– Слушайте, Соня, да вы просто читаете мои мысли.

– Так я согласна.

– На что?

– На чтение мыслей. Я сразу, увидев вас, решила вам все рассказать. У меня ни подруг, ни добрых знакомых. Только вот он – Дональд-младший.

То ли показалось Игнату, то ли на самом деле – из коляски раздалось усиленное сопение при имени Дональд. При названии его Ванечкой он так не сопел. Специально, что ли?

– Мне не с кем поговорить. Потому я вам и доверила моего ребенка.

– Вашего?

– Теперь моего. Ну подумайте, ведь с Дональдом-старшим я имела дело, просто другая женщина родила это чадо, но ведь отца я хорошо знала, он мне и оставил его, как собственное наследство. Не удивлюсь, если как-нибудь явится и предложит стать его законной супругой. Жизнь она ведь такая…Но ехать в Киргизию я не хочу.

– А причем здесь Киргизия?

– Так он же там работает.

– А вы бы согласились при условии полного инкогнито на большое интервью, которое пойдет в нескольких номерах, где вы расскажете нашим молодым читателям о секретах вашей профессии и чего надо иметь и уметь всем женщинам? Что, к примеру, требуют мужчины, ну и всякое такое?

– А почему и нет. И тебя, Игнат, я рада буду видеть.

– А откуда вы знаете мое имя, я ведь не представлялся?

– А я умею читать по губам. Когда я подходила к вам с профессором, вы как раз называли себя. А зрение у меня, как у хищницы, отменное.

Конечно, он не пошел в гости к Соне, хотя она и искренне хотела его отблагодарить. Игнат подивился себе – как спокойно стал воспринимать слова девушки, которые, если бы кто услышал, вызвали бы определенно бурные ассоциации.

Нормальный человек сразу бы назвал Соню развращенной и аморальной. А некоторые бы к этому прибавили, что этого не может быть, потому что этого не может быть никогда.

Таких женщин просто не бывает, так откровенно они не могут говорить. И если бы их Игнат спросил, почему же, ответили – даже у самого падшего человека есть стыд.

Он бывает глубоко спрятан, но все же есть. Даже самая отъявленная проститутка не будет раскрывать свою душу.