Коллектив авторов - Этажи. №1 (5) март 2017
- Название:Этажи. №1 (5) март 2017
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Ридеро
- Год:неизвестен
- ISBN:9785448388743
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Коллектив авторов - Этажи. №1 (5) март 2017 краткое содержание
Этажи. №1 (5) март 2017 - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
В эфире стынет
Протяжно-сложная
Песнь муэдзина…
Порой невыносимо,
Но светло
Снегопаденье в марте…
Львиный рык и курицын кокот
Добрый Перенов подарил мне
Львиный рык
И курицын кокот…
Весь день я ходила по городу,
И все говорили:
– Смотрите,
Вон женщина с рыжими волосами
Несёт в руках
Львиный рык
И курицын кокот.
И на мобильники фоткали
Меня не пускали в магазины,
Говорили, что
С львиным рыком
И кокотом куриным
Они не обслуживают.
Только продавщица фруктов,
Заглядевшись на них,
Дала яблоко.
Устав от них,
Рыка и кокота,
Я решила
Их выпустить на свободу
И тихонько в воду опустила.
Так они и поплыли,
Между собой переговариваясь —
Львиный рык
И курицын кокот..
Девочка и поезда
Большие поезда не останавливаются
На маленьких станциях…
Август развода родителей
Гудит во мне гулом
Приближающегося поезда.
И нарастающим стаккато колес…
Я с няней лето провожу
На маленькой станции,
Где дочь ее флажками машет,
Встречая-провожая поезда.
Трудно в шесть лет сосчитать все вагоны.
То и дело сбиваюсь,
Ведь большие поезда не останавливаются
На маленьких станциях…
Я храбро по шпалам гуляю,
На рельсы монетки кладу,
А поезд их сплющивает.
Получаются большие и тонкие.
Немного развлечений на забытой станции.
Большие поезда не останавливаются
На маленьких станциях…
Две собаки, одна кошка,
Бабочки, и жуки, и птицы —
Бесстрашная фауна обитает
Вдоль линий железнодорожных.
И всех нас завораживают поезда,
Которые не останавливаются
На маленьких станциях…
С тех пор предпочитаю самолеты…
Одинокая сигарета
За третьим столиком справа
В кофейне на Лобачевского
На столе дымится сигарета,
Оставленная кем-то в пепельнице…
Куда спешил человек,
Что не дотушил её?
Почему не докурил?
Почему бросил всё на свете —
А иногда сигарета и есть всё на свете —
Чтобы оказаться в ином месте?
Я думаю, он не попал под машину
И успел добежать
До любви,
До рассвета
До чуда…
Струйка дыма,
Не втянутая в лёгкие,
Тоскливо вьётся над столом…
«Стать стрелкой на часах…»
Стать стрелкой на часах
Казанского Кремля.
Клавишей Delete
Мирового компьютера.
Западающей си бемоль,
Утренним бесцветным мраком,
Всеми собаками мира.
Очками Exte на родной переносице
Безвольным сердечным клапаном —
Чем угодно,
Лишь бы не Лилей Газизовой
«Хочется улететь с тобой в Белград…»
Хочется улететь с тобой в Белград.
Там вежливые водители
И вкусное мороженое.
Какой-нибудь сербский поэт
Угостит нас
Национальным супом
И повезёт смотреть
Национальные развалины.
А мы украдкой от него
Будем целоваться,
Забыв о развалинах, Белграде
И даже сербском поэте.
«Несла тебя на вытянутых руках…»
Несла тебя на вытянутых руках
Бережно, нежно.
Улыбалась нехитрым мыслям.
Реки вброд переходила —
Татарские, русские, всякие…
Слышала, не слушала слова —
Холодные, теплые, разные…
Но большую гору не одолела.
У подножия положила.
Буду следить издалека.
Буду беречь издалека.
Руки несладко болят —
Пустые…
Капризничай, сынок
Спи сынок.
Войны не будет.
Ни сегодня и ни завтра,
Никогда не будет.
Я потакать
Твоим капризам стану,
Смешить и утешать тебя,
И смазывать коленки йодом.
Ты вырастешь.
И ты поймёшь меня.
Боюсь, поймёшь меня.
Капризничай, сынок.
«Дожди идут как пленные солдаты…»
Дожди идут как пленные солдаты,
Не в ногу, спотыкаясь и вразброд.
А я пока не чувствую утраты.
Неверие мне силы придаёт.
Дожди идут, взбивая пену в лужах
Своею нескончаемой тоской.
И мне должно от этого быть хуже,
Но жизнь течёт сонливою рекой.
И через год, не веря, не проверив,
Гляжу на ненадёжный водоём.
…Но за тобою не закрылись двери
Во сне. Мы там ещё вдвоём.
Наринэ Абгарян
Любовь
Аваканц Маро, теребя пуговицу жакета, громко, на весь судебный зал, глотала слюну.
За спиной, угнездившись на скрипучей скамье суетливой воробьиной стаей, шушукались ее соседки – Крнатанц Меланья, Василанц Катинка и Макаранц Софа. Иногда, не прерывая шушуканья, Меланья с Софой поворачивались в сторону ответчика и окидывали его осуждающим взглядом. Катинка, чтоб не отрываться от вязания, головы не повертывала, но каждый раз, когда подруги осуждающе смотрели, сокрушенно цокала языком. Ответчик – высокий, седобородый и неожиданно чернобровый старик – на каждое цоканье дергал плечом и кхекал. Заслышав его кхеканье, Маро громко сглатывала и усерднее теребила пуговицу жакета.
Стенографистка, молоденькая двадцатилетняя девочка (Маро, подслеповато щурясь, попыталась разобрать, чьих она кровей, но потом сдалась – молодежь сейчас так причесывается и красится, что своего от чужого не отличишь), заправляла бумагу в пишущую машинку. Судья, прикрыв глаза, ждал, когда она закончит.
– Я готова, – звонко отрапортовала стенографистка. Судья, поморщившись, открыл глаза. Несмотря на распахнутые окна, в комнате стояла невозможная духота. Октябрь, хоть и напустил щедрого разноцветья и подмораживал утреннюю росу, но убавлять полуденную жару не собирался – в обед солнце шпарило так, словно за окном не ополовиненная осень, а самое ее начало.
– Можете продолжать, истица, – разрешил судья.
Маро вцепилась теперь уже обеими руками в пуговицу жакета.
– Извини, сынок… забыла, где остановилась, – повинилась она.
Машинистка с готовностью заглянула в записи.
– …ударил ковшиком, – подсказала она шепотом.
Меланья с Софой повернули головы, Катинка цокнула языком, ответчик кхекнул.
– Тишина в зале! – повысил голос судья.
Маро убрала в карман жакета оторванную пуговицу, вцепилась в другую.
– Ну да. Ударил ковшиком. Эмалированным. По голове. В этом ковшике я обычно яйца варю, ну или там пшенку для цыплят… хороший ковшик, неубиваемый. Служит верой и правдой двадцать лет. Я его роняла несколько раз, а ему хоть бы хны. Не погнулся, и даже эмаль не облупилась…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка:
