Cтефан Завьялов - Радость жизни с каждым вдохом. От рождения до совершеннолетия

В Киев мы поехали втроем – мама, папа и я, как говорится вся моя семья. Мама на работе договорилась со знакомой, чтобы мы в Киеве пожили несколько дней у ее дочки. Останавливаться в гостинице нам было не по средствам, а хотелось, какого-то культурного досуга, раз уж представилась такая возможность.

Билеты на поезд мы покупали в предварительной кассе у себя в городке. Два места у нас было в одном вагоне и одно место в другом. Когда мы сели в поезд, я был с мамой, а отец в другом вагоне, оказалось что на наши места билеты имеют и другие пассажиры. И эти пассажиры, имели больше прав на наши места. Проводница нашла где-то одно место, и я вместе с мамой ехал на этом одном месте. Вернее я ночью спал, а мама сидела рядом.

Вот мы и приехали в Киев и стоим на железнодорожном вокзале, смотрим на город и пытаемся сориентироваться, куда и чем нам ехать. У меня тогда была вредная привычка. Я открывал рот и старался растянуть его как можно шире, это длилось несколько секунд, периодичность была, наверное, минут двадцать – тридцать. Я это делал, потому что чувствовал какую-то скованность на лице, и это мне помогало избавиться от неприятного ощущения. Отец мне сказал, что по Киеву расставлены камеры, на которые меня снимут с раздирающимся ртом и вечером покажут по телевизору по всей стране. Я испугался, начал оглядываться по сторонам и старался больше так не делать.

Остановились мы в многоэтажном доме. В этом доме было этажей шестнадцать, мы были, где-то на девятом этаже. С балкона смотреть на город было страшно. Таких домов рядом было несколько, вдоль их проходила городская дорога, довольно оживленная. Перед домом перейти дорогу, на мой взгляд, было просто невозможно. Под дорогой был подземный переход. За дорогой находился парк, засаженный деревьями, там был водоем, и стояли качели – карусели. Помню, какое удивительно-приятное ощущение я испытал, когда мы вошли в подземный переход в шумном городе и вышли из него в парке, ниже уровня дороги, где уже было слышно лишь щебетание птиц.

Мы гостили в принявшей нас семье два – три дня. Один день мы потратили на то, что сходить в музей Великой Отечественной войны. Этот музей открылся совсем недавно и был очень помпезный и патриотический. Некоторые моменты из музейных экспозиций запечатлелись в моей памяти очень сильно. Особенное впечатление величественности всего этого производила венчающая музей многометровая скульптура Родины – матери.

Долго ли коротко ли, но в один из дней мы приехали трамваем до конечной остановки «Пуща- водица» и в лесу нашли детский санаторий республиканского значения. В памяти запечатлелась картина соснового леса, до этого я в лесу никогда не бывал. Как меня оформляли, и как я прощался с родителями, почему-то не помню. Вспоминаю, как медсестра привела меня, до глубины души расстроенного, в комнату, где было человек восемь детей, все они спали, так как был тихий час. Она подвела меня к пустой кровати и тихонько сказала, чтобы я ложился и поспал. Я всегда очень сильно расстраивался, когда меня где-то оставляли одного, тем более на три месяца. Так я попал на три месяца в Киев, столицу Украины.

Я проснулся. Оказалось, что я уже не дома, рядом нет родителей, и меня окружают только незнакомые люди. Мне захотелось завыть во все горло.

Все дети с нашей комнаты, а также дети с других комнат, которые входили в одну группу, пошли на прогулку в лес. Я переживал в той ли я группе, так как ко мне никто не подошел из воспитателей и не расспросил меня кто я и откуда. Но все шли, и я тоже шел в потоке детей. Шли мы без особой организации. Нас вела женщина воспитатель и возле нее шла основная группа детей. Часть детей забегала вперед, часть детей приотставала, играясь и ребячась. Я тянулся в хвосте группы. Из санатория мы по тропинке между деревьями и кустами подошли к пролому в заборе и через него вошли в лес.

Мне запомнился момент, как мы подходим к забору, основная группа детей уже влилась в лесной массив. Я и несколько разбышак, в конце процессии, подходим к пролому. Здесь возле забора рос огромный гриб мухомор, мне он был по пояс. Я такие грибы видел только в книжках. У него была большая красная шляпа с белыми пятнам, на белой ножке было несколько белых мохнатых шарфиков. Ребята, схватив палки, изрубили гриб, и от него практически ничего не осталось.

Где бы я ни был, у меня всегда появлялся закадычный друг. Дружба завоевывалась на взаимном уважении и симпатии друг к другу. Здесь в санатории я приобрел замечательного друга, с которым мы дружили весь мой срок пребывания здесь. Правда, не сразу все складывалось так.

В нашей спальной комнате было человек восемь. И как полагается, в любом коллективе складывается своя негласная иерархия. В нашей комнате ребята были разного возраста чуть старше и младше меня. Один из мальчуганов из нашей комнаты, решил, что он посильнее меня и позволял себе разные вольности в мой адрес. Я не видел преимущества его надо мной и поэтому оказывал ему отпор.

Однажды, после тихого часа, послеобеденного сна, он меня в очередной раз зацепил, а я естественно ответил ему. Он очень сильно возмутился этому и подошел ко мне вплотную для морального подавления. В это время все вышли из комнаты и собирались возле воспитательницы на улице, чтобы идти в столовую. В комнате мы остались одни. Я конечное попытался выскочить, чтобы избежать физического конфликта, но он преградил мне дорогу и взял меня за грудки, объясняя, что он тут главный. Так как мне отступать было некуда, а сдаваться я сразу не хотел, то и я взял его за грудки и сказал, чтобы он оставил меня в покое. Он этого не ожидал, и я видел по его лицу, что его возмущению нет предела. Он толкнул меня, я толкнул его посильнее. Мы были одинакового телосложения, поэтому особенного преимущества никто не имел. Он попытался ударить меня, а я ему ответил с большей силой. Когда мне приходилось драться, у меня был принцип, ждать, когда на меня нападут и ответить обязательно посильнее. Поэтому я повторял все за ним, но старательно прикладывая все больше и больше сил.

Мы схватились, и вся комната превратилась в поле рукопашного боя. Мы катались по кроватям и под кроватями. По всей комнате были разбросаны подушки и постельное белье, матрасы с кроватей были скинуты, но никто физического превосходства не получил. В результате мы обессиленные сидели бок о бок на полу, облокотившись на кровать, и тяжело дышали. Он с уважением посмотрел на меня и спросил: «Мир?», я сказал: «Мир». После этого мы совершили магический ритуал вечной дружбы, который друзья совершали между собой после очередной драки или ссоры. Мы обнялись мизинцами правых рук и совершили заклинание: «Мирись, мирись, мирись и больше не дерись, а если будешь драться, то я буду кусаться, а кусаться не причем буду биться кирпичом». После этого мы навели порядок в комнате и счастливые, с улыбками на лицах отправились к нашей группе.