Александр Сиваков - День восьмой. Том второй

Весь город был похож на последний предутренний сон; такой же сумбурный, обрывчатый и малопонятный, когда перед глазами без всякой связи друг с другом быстро-быстро проходят множество предметов, и иногда даже глаза не успевают следить за ними.

Наконец, машина выехала на шоссе. Алексей так долго и неотрывно смотрел на дорогу, что ему стало казаться, что автомобиль стоит на месте, а мокрый асфальт сам бесконечной лентой мчится навстречу, отражая размытые скоростью огни фар.

Он включил радио. Бодрые голоса ди-джеев и энергичная музыка подняли настроение. Было приятно сознавать, что город, казавшийся на первый взгляд пустынным и безжизненным, словно живая иллюстрация к какому-нибудь фильму катастрофе, на самом деле живёт напряжённой энергичной жизнью, пусть даже незаметной здесь, на этом шоссе.

С правой стороны замелькали бетонные квадраты заводской ограды. За ней в полутьме, на фоне лениво бледнеющего осеннего неба, нечётко вырисовывались контуры длинных цеховых построек, цилиндры толстых приземистых труб с окантовкой красных огоньков на верхушках.

Сразу вспомнилось, что на параллельной улиц, как раз за заводскими постройками – детский дом. И какой только идиот придумал строить детский дом вровень между двумя заводами и комбинатом?

На ферму Алексей приехал, когда уже почти совсем рассвело. Ворота были полуоткрыты. Поминая «добрым словом» сторожа, который был обязан следить за воротами, он кое-как, едва не погнув зеркала заднего вида, втиснулся в проём.

Машина была оставлена под специально оборудованным для неё навесом.

Каждое утро Алексей начинал с обхода территории. Вот и теперь, что-то насвистывая на ходу, он пошёл на коровник. Как правило, в это время здесь никого не было: доярки уже закончили свою работу, скотники ещё не начали. Но сейчас в углу, около загонов для молодняка сгрудились несколько женщин.

– Доброе утро, барышни! – Подойдя, поприветствовал он их. – Что тут такое?

– Здравствуйте, Алексей Вячеславович! – Поздоровались они. – Вот, Роза ночью отелилась.

– Проблемы были?

– Нет, всё было нормально.

– Кто принимал?

– Толька.

– Он, конечно, молодец, но в следующий раз пусть не рискует и кого-нибудь зовёт в помощь. Мало ли что может случиться.

– Так он звонил Вальке, – наябедничала розовощёкая полненькая женщина (к своему стыду Алексей забыл, как её зовут), – она тут рядом живёт.

– И что?

– Ничего.

– Почему – ничего?

– Сказала, что не придёт, что у неё и так смена по двенадцать часов без выходных, а тут ещё и ночью вызывают. – И с интересом посмотрела на Алексея, ожидая его реакции.

– Ладно, разберёмся, – бросил он в сторону, давая понять, что тема исчерпана. – Кто сегодня на смене?

– Из скотников? – Уточнила та же словоохотливая доярка. – Миша и… этот, как его… новенький.

– Вот-этого-как-его-новенького внимательно и подробно проинструктируешь, что можно и чего нельзя и Розе и её малышу. Кто там у неё?

– Тёлочка.

– Угу…

Роза была самой незадачливой коровой из всего стада. Если появлялась вероятность попасть в какую-нибудь неприятную ситуацию, Роза тут же использовала эту возможность в полную силу. Она постоянно ломала рога, путалась в электропастухе, летом тонула в болоте, а зимой поскальзывалась на льду и растягивала связки, каждую вторую декаду месяца она чем-то травилась, а уж отёлы шли как по расписанию – осенью.

– Ну, показывайте, что там за чудо природы у Розы получилось.

Тёлочка была на удивление красива. Рыжая, с белыми пятнами на спине, с чёрными обводами вокруг глаз. Пока ещё не высохшая после отёла, она лежала в сене под обогревательными лампами и по-младенчески бессмысленно смотрела на него большими влажными глазами, время от времени медленно прикрывая их длинными ресницами, которые больше стандартных коровьих раза в два.

Алексей присел на корточки. Тёлочка, напротив, постаралась встать. Опёршись на передние ноги, она оторвала задик от земли, подняла его над низко склонённой головой, быстро-быстро завиляла хвостиком, но не удержалась и повалилась набок, сено упруго отпружинило её лёгкое тело.

«Какие они все трогательные – маленькие, – улыбнувшись, подумал Алексей. – За Бароном, когда он был малышом, тоже можно было наблюдать часами. А сейчас – вон какой вымахал, только посмотришь – и уже мороз по коже»

Барон – это был бык-производитель, существо устрашающих размеров и, как следствие этого, скверного характера.

На курятник Алексей заходить не стал – кур он недолюбливал. Да и что за одну ночь могло случиться с этим взбалмошным квохчущим народцем?

А в инкубаторский цех он всё-таки заглянул. Деловито гудели лопасти вентиляторов. На дисплеях прыгали значения температур: 37 и 7, 37 и 8, 37 и 9. В соседнем помещении пищали цыплята. Всё в порядке.

Только когда он выходил из инкубаторского цеха, за его спиной появился заспанный сторож.

– Доброе утро, босс!

– Привет, шериф! – Они пожали друг другу руки. – На коровнике был?

– Был. Слушай, Толя, ты молодчина. Я тебе премию выпишу. Обещаю.

– Не ветеринара же звать в конце-то концов. Тут делов-то, – рассудительно пожал плечами сторож, однако не сумел сдержать эмоций и довольно заулыбался.

– Завтра твоя смена?

– Нет, завтра Витька выходит.

– Ты не смог бы хотя бы три-четыре ночи подежурить?

– Розу раздоить? – Догадался Анатолий.

– Да. Ты уж посмотри, чтобы люди приходили. А то сейчас не сезон, ночью могут ради одной коровы и не прийти.

– Ладушки, договорились. Если никто не придёт, то я уж один справлюсь, не впервой.

– Как тёлочку назвали?

– Пока ещё никак.

– Ладно, назовём. Может быть даже не мы.

Сторож удивлённо захлопал глазами.

– Добрый день, Алексей Вячеславович! – Вежливо поздоровалась Оксана.

Тот кивнул и молча прошёл в свой кабинет.

Женщина проводила его взглядом, а, когда дверь захлопнулась, едва слышно вздохнула. Хороший он всё-таки мужик. Красивый, умный, главное – богатый. Повезло же Ленке!

На первый взгляд… да что там – на первый – на второй, на третий, и на все остальные, можно хоть все глаза проглядеть, кажется, что Ленка – полная лохушка. С другой стороны, будь она дурой, не смогла бы отхватить такого парня как Алексей Вячеславович. И она сама прекрасно понимает, что между ними мало общего. Любофь – это вещь такая, сегодня есть, завтра – нету. Глядишь, годик-другой пройдёт – и брак может затрещать по всем швам, как это частенько и бывает. Единственным, что может служить препятствием к скорому разводу – это наличие детей, но вот именно с ними у Ленки как-то не заладилось, что, впрочем, не её вина.

Ленка опять же сориентировалась столь виртуозно, что если раньше у Виктории и были какие-то сомнения в адрес её интеллекта, теперь они исчезли окончательно. Нет своих детей – нужно взять малышей из детдома, всего-то делов. Будь она сама на месте Ленки, она сама бы сделала точно так же: отыскала бы в интернате ребёнка посимпатичнее – и этим бы сразу и упрочила своё положение и обезопасила будущее.