Александр Сиваков - День восьмой. Том второй

© Александр Владимирович Сиваков, 2017

ISBN 978-5-4485-0013-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

У Алексея день не задался с самого начала. В это время года дел на ферме было невпроворот: подготовка к зимовке требовала напряжения всех душевных и физических сил.

Алексей проснулся как всегда в половине шестого. Некоторое время лежал, глядя на смутно белеющий в темноте потолок, потом тихо, стараясь не разбудить Алёну, поднялся с кровати, оделся и на цыпочках прошёл на кухню, где включил свет. Взгляд его сразу упал на календарь.

7 августа.

Он ждал этого дня давно. В ежедневнике седьмое было обведено жирным красным маркером. В этот день Ирина и Виктория переезжали из интерната сюда, в дом. «В семью», так это называлось у детдомовских детей.

Алексей был в детдоме не далее как позавчера. И видел Ирину. Уже не в первый раз. В пятый или шестой. Это если считать, когда он был официально, в качестве будущего отца Ирины. И несколько раз раз Алёна показывала ему девочку, когда он заезжал сюда, чтобы забрать её с работы. И каждый раз Ирина сидела в стороне от других детей.

Даже только подумав про неё, Алексей улыбнулся. У девочки было на редкость милое личико, не нравиться она не могла.

Когда Алексей увидел Ирину первый раз, он тут же понял, что она – одна из тех, кого бы он взял из детдома не задумываясь, даже не знакомясь, за один случайно брошенный взгляд, который успел поймать на себе. Глаза у неё были такие же, как у Алёны – чистые, наивные, немножко удивлённые, очень красивые, жаждущие какого-то счастья, что ли…

Алексей принялся незаметно разглядел других детей и вскоре был вынужден признать, что Ирина – лучшая. Он больше не нашёл никого, кто хотя бы немного походил на неё.

Прошло некоторое время, и вскоре Алексею пришлось знакомиться с Викой. Впервые он увидел её, когда девочки ещё не знали, что их хотят удочерить. В следующий раз – девочки были уже в курсе. Ирина относилась к нему с известной долей насторожённости, как любой ребёнок к незнакомому взрослому человеку.

Было видно, что она украдкой разглядывает его, составляя собственное мнение о нём. Опуская глаза, она вежливо улыбалась Алексею, шёпотом односложно отвечала на его вопросы. И было видно, что с каждым разом она всё более и более оттаивает.

Вика же постоянно нахмурилась и пряталась за спину своей будущей сводной сестрёнки, исподлобья бросая на него недоверчивые и настороженные взгляды. Вика была самой настоящей дикаркой. Только к Ирине она относилась хорошо, и даже Алёны, как показалось Алексею, сторонилась.

К детям вообще у Алексея не было никакого предубеждения, он любил их всех без исключения хотя бы за то, что они ещё дети. Но к Вике у него с самого начала возникла стойкая неприязнь. Конечно, он понимал, что девочка мала, невинна, но внешнее уродство, Алексей ничего не мог с собой поделать, отталкивало его. Со своими типично дауновскими чертами лица, Вика была настолько безобразна, насколько может быть безобразна девочка её возраста. Глядя на Вику, Алексей растягивал губы в напряжённой улыбке и, сам чувствуя неискренность этой улыбки, отворачивался.

Как это было похоже на советскую книготорговлю, когда берёшь хорошую книгу, а другую дают в нагрузку. Интересно, может даже Алёна тоже пытается заставить себя полюбить Вику, но не за что никому в этом не признается, даже Алексею?

Мысли опять незаметно перешли на Ирину.

Интересно, как там сейчас она? Нет, сейчас-то она, конечно, спит, всё-таки седьмой час. А что будет делать, когда проснётся? Подумать только – последний день в детском доме. Такое раз в жизни бывает. Прощаться будет со всеми. И со всем. Как там у Чехова в «Саду»? «Глубокоуважаемый шкаф!..» Нет, пожалуй, Алексей даже и близко не мог представить себе, как там сегодня будет Иринка!

Про себя он всегда называл её именно так.

Щёлкнул вскипевший чайник, и Алексей отвлёкся от своих раздумий. Выпив кофе и сжевав бутерброд, он поставил обратно в холодильник вчерашнюю кашу, так и не разогрев её. Есть не хотелось совсем. Такое обычно бывало, когда Алексей нервничал. Ему было очень неспокойно. Последние дни он находился во всё более возрастающем нервном напряжении, а сегодня наступал апофеоз. Всё должно будет произойти сегодня. Сегодня, после обеда.

« В 14.00 », – вспомнил он запись в ежедневнике. И Алёна ему каждый день напоминала об этом.

Кстати, Алёна. Она ведь просила разбудить, когда будет уезжать на работу. И Алексей догадывался, зачем. Весь вчерашний день она бегала по магазинам, а сегодня с раннего утра, похоже, примется за праздничный обед в честь приезда девочек.

Алёна открыла глаза сразу же, будто и не спала.

– Доброе утро, – пролепетала она, подставляя ему для поцелуя щёку. – Что, уже шесть? Ты не забудешь сегодня к часу подъехать?

Алексей только фыркнул в ответ. Скорее ребёнок, весь год ожидающий праздника, забудет встретить Новый год, чем он забудет, что нужно забирать девочек из детского дома.

– Только не опаздывай, ладно?

– Угу.

Уже в дверях Алексей обернулся и бросил взгляд на Алёну. Ему нравилось видеть её вот такую вот, только что проснувшуюся, как она заспанная, с ореолом распушённых волос и чуть покрасневшим со сна лицом сидит на кровати и совсем по-детски протирает ладонями глаза.

В гараже было прохладно, пахло маслом и бензином.

Алексей машинально захлопнул оставленный с вечера ящик с инструментами, сел в машину и запустил двигатель, чтобы тот прогрелся. Машина оживала. Когда температура в кабине поднялась на несколько градусов и стало уже не так прохладно, мотор удовлетворительно хрюкнул и мерно заработал. Алексей нажал большую кнопку на пульте (пульт у него постоянно лежал в бардачке) и ворота мягко поднялись вверх.

Тёмно-фиолетовый «форд», шурша шинами по асфальту, деловито выплыл из гаража.

Высунув пульт из окна и направляя его назад, Алексей нажал на нём вторую кнопку. Ворота гаража опустились вниз, глухо ударив об опорную балку, словно крышка об гроб. Алексею всегда казалось, что земля от этого удара немного вздрагивает.

Через минуту ему пришлось выходить из машины и вручную распахивать ворота, ограничивающие въезд на территорию. Можно было бы, конечно, и сюда поставить автоматически открывающиеся ворота, но Алёна отговорила его это делать. «Чтобы не высовываться, – объяснила она, – А то у соседей всё по-человечески, а у нас… Ещё решат, что мы «новые русские».

– А кто мы по-твоему? – Шутил Алексей.

Улицы были пустынны. Рваные клочья тумана медленно плавали в воздухе, прозрачными тенями застилая ядовито-жёлтый свет фонарей. Фары выхватывали из окружающего пространства короткие фрагменты: ветви деревьев, кусты, тёмные окна домов, оклеенные пёстрыми плакатами афишные тумбы, свежевыкрашенные блестящие коробочки автобусных остановок, мелькали бесконечные доски заборов.