А. Гасанов - Шо такое «пиндос»? Сборник историй № 14

© А. Гасанов, 2017

ISBN 978-5-4485-0068-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Жена вчера прицепилась, мол, чего-то я совсем обветшал.

Я сразу насторожился. Обычно самые мрачные мои воспоминаются начинаются с того момента, когда супруга моя вдруг ни с того, ни с сего обратит внимание на то, что я иногда появляюсь рядом с ней в квартире. Нет, ни то, что бы я был совершенно пересыщен её вниманием. Нет, я, как человек порядочный, не могу так утверждать. Просто бывают случаи, когда вы, будучи уже совершенно уверенны, что давно уже покинули этот неблагодарный мир, и бестелесным призраком передвигаетесь по собственному дому, влача скорбное существование между мирами в назидание за свои грехи, и все мирские утехи и потребности, столь милые при жизни, вам кажутся пустыми и недостойными, и лишь высокие мысли, словно расплата за ваш гений, озаряют ваш потухший взор, как вдруг вы слышите где-то в самом дальнем уголке небытия еле слышные невнятные звуки, и пространство вокруг вас чуть дрогнет, как от слабого ветерка, и вы замрёте, удивлённый: «Чу!.. Не песнопение ль русалок?.. Ни хладный всхлип среди ветвей давно покинутого склепа?..» И тут оказывается, что это ваша жена бесцеремонно остановила вас между кухней и туалетом, небрежно отряхивает колени, заявляя, что в принципе вам можно купить новые штаны.

«В принципе»!

Пожалуй ни одно слово из амплуа моей супруги не заставляет меня так вздрагивать, невольно поднимая руки. Купить штаны «в принципе» – это значит что вы, наивный и беспечный, ни чего ещё не подозревающий и розовощёкий балагур, солнечным утром выходите во двор, ведомый под руку женой, насвистывающий что-то весёленькое, планирующий быстренько сбегать в магазин, а потом чудесно провести выходные. А поздно вечером того же дня, вы, злой и голодный, с потухшим взглядом мрачно ждёте лифт в своём подъезде, стараясь не смотреть на жену, охрипший от крика, тщетно пытающийся через карманы расправить трусы, сбившиеся в корабельный канат из-за того, что весь выходной вы посвятили тому, что бы тщательно и остервенело перемерять все штаны в магазинах города и пригородов. Причём вы твёрдо уверены, что добрую половину брюк вы натягивали на себя дважды, а судя по тому, как жена отводит в сторону глаза, некоторые из них (а если быть точным – 11-е, 19-е и далее по-порядку с 42-х по 47-ю пару!) вам пришлось натягивать на себя трижды.

Никогда не пойму этой логики.

– Не жмут?, – супруга делово и по-хозяйски осматривает ваш тыл, совершенно не беспокоясь, что вы второй час стоите без обуви перед всем магазином, в распахнутой примерочной, – Точно не жмут?

– Да вроди бы нормально…, – вы слабо улыбаетесь, в надежде, что на этих штанах всё и закончится, смущённо провожая взглядом хихикающих покупателей.

– А цвет как?, – жена вертит вас как вертушку турникета, сорок раз в одну сторону и сорок раз в другую, что бы не закружилась голова.

– Да вроди бы нормально, – - с мольбой предполагаете вы, с трудом сдерживая тошноту.

– Не большие они тебе?, – жена сосредоточенно хмурит брови, неожиданно засовывая руку в штаны от вашего пупка до самого колена, вызывая неприличный смех проходящей мимо девушки-продавщицы.

– Да вроди бы…, – не успеваете ответить вы, как супруга довольно кивает, и, отступив на несколько шагов, пристально всматривается в ваш лобок, – Ну-ка, повернись…

И вы, сгорая от стыда, крутитесь, как идиот, под невольные смешки со всех сторон, и даже не подозреваете, что это ни конец мучениям, а самое начало вашего бенефиса.

Жена строго и придирчиво спрашивает:

– Нравятся?

Вы торопливо киваете несколько раз, сглатывая подкатившие почему-то слёзы, и она спрашивает громче и строже, привлекая внимание вновь вошедших:

– Точно нравятся?

И останавливает недоверчивый взгляд, подозревая, что вы отвечаете ни совсем искренне, и вы киваете ещё усерднее, и задираете по очереди колени, словно жеребец, всем видом показывая, как вам удобно именно в этих брюках. И жена пристально наблюдает, с трудом соглашаясь про себя, что вы не водите её за нос, и вот к вашему облегчению она неспешно подходит, оглядывая вас со всех ракурсов, словно художник мольберт, и говорит:

– Угу… Ну, хорошо, давай-ка ещё вон те примерим…

И резво подтаскивает к примерочной ещё одну охапку.

…Никогда я не мог предположить, что моя фигура так несовершенна. Подобрать брюки к ней – труд колоссальный и неблагодарный. Каждая последующая пара штанов сидит ещё хуже, и остервенение, с каким я их сдираю с себя, выводит меня уже на столько, что я невольно снимаю брюки вместе с трусами, злобно натягивая трусы обратно до самых подмышек. Жену это нисколько не беспокоит, и скорость с которой она бегает с новой партией штанов возрастает до того, что я уже не замечаю, что пять пар подряд я стремительно надел и снял, даже не пытаясь осмотреть себя в зеркало. Заподозрив подвох, жена сделала штрафной круг и чуть сбавила скорость, более принципиально задерживаясь возле меня.

Штаны мы разделили на несколько категорий:

Первая категория – «короткие». Эта категория примечательна тем, что пройдя всю линейку размеров от 32-го до 56-го, штаны на мне сидели ровно до щиколотки, и, уже впрыгивая в самые объёмные, словно в палатку, я кричал жене:

– Короткие!

И она кивала и летела ракетой, что бы принести точно такие же.

Вторая категория – «длинные». Тут всё происходило в принципе также, с единственной разницей, что вы периодически падаете, угрожая лбом разбить зеркало, наступая на штанины.

Но особую дрожь отвращения во мне теперь вызывают штаны категории «узкие». Никогда не мог предположить, какие чувства у меня будут вызывать брюки данной категории. Нет, я уже видел своими глазами мужчин в таких джинсах и даже позволил, признаюсь, деликатно хихикнуть пару раз им вслед. Ведь это и в правду очень забавно выглядит. Особенно, если мужик крупноват. Улыбка умиления, мол, вот же чучело ползёт, теперь сменяется у меня искренним состраданием, и я украдкой вглядываюсь в его мрачное лицо, точно зная, почему он так тороплив и хмур. Уверяю вас (я-то знаю уж теперь это на горьком опыте!) – несчастный, обтянутый джинсовыми колготками, ни о чём другом не может думать, как только о том, что бы немедленно добежать до дома и содрать их с себя, как кот ошейник. Причём мой опыт во время примерки усугубился моей наивной простотой, когда я доверчиво вышел в них из примерочной, науськанный женой, мол, «пройдись-ка!» Взрыв невольного хохота подействовал на меня, как выстрел на лошадь и я трепетной ланью стремглав бросился обратно, и, вбежав в другую кабинку, получил пощёчину от тучной дамы.