Андрей Иванов - Таёжный монах. Необыкновенные случаи в монастыре и живые рассказы о самых светлых людях

– Вот выход! Вот спасение! – зашептали мысли.

Парень нащупал под ногами топор и как-то вне себя, покачиваясь направился к выходу их храма. Вот чурка, на которой он обычно рубит дрова. Перекрестился.

– Господи прости, помилуй и благослови. – Он поднял глаза к небу. Небо хмуро молчало. Лишь луна и звёзды безразлично смотрели на мучения Алексея.

Послушник, как в бреду, медленно приспустил брюки. Достал восставший, мучивший его половой орган. Выложил его на чурку. Несильный, но решительный взмах наточенного до блеска топора. Мгновенная вспышка ярких искр перед глазами. Болевой шок. Алексей потерял сознание.

Когда он очнулся, страшная боль сковала не только его тело. Но и всю его Душу и ум.

Казалось, что всё небо со звёздами падает на Алексея. В ушах стоит нестерпимый гул, хохот, вой. Вся Вселенная рушилась. Храм накренился и начал клониться на измученное тело послушника. Он хотел закричать, но не смог. Губы беззвучно шевелились. Из открытого рта струился только слабый стон и пар.

Обезумевшего от боли и ужаса, всего мокрого от крови и слёз парня нашли уже под утро поднимавшиеся первыми монахини. Алексей лежал на куче дров и тихонько стонал. Руками он зажимал кровоточащую промежность. Как он не умер от потери крови – знает только Бог.

Ранней зимой паром через реку уже не ходит, а лёд ещё некрепок. Скорую помощь ждать придётся очень долго. Местный врач помочь ничем не смог. Только сказал:

– Нужна срочная операция в городе. Нужно много донорской крови. Необходимо вызвать вертолёт. Другого выхода нет.

Алексей выжил. Операция прошла. Насколько успешно, мне неизвестно.

После долгого лечения Лёшу выписали из городской больницы. В монастырь он не вернулся.

Впервые увидел его, сидящим на лавочке в церковном дворе, возле семинарии. Не знаю почему, но мне всегда были интересны странные люди. Захотелось подойти и заговорить с парнем. Тем более, что я уже знал его историю.

– Добрый день, Алексей. – Я присел рядом.

Он слегка повернул голову в мю сторону. На меня не мигая смотрели абсолютно непонимающие, пустые глаза с лёгкой тенью равнодушного удивления.

Господи, помилуй! Господи, помилуй! – Это всё, что чуть слышно прошептали губы Лёши мне в ответ.

Он поднялся с лавки и спешно отошёл от меня. Я видел его бродящим бесцельно во дворе собора или за едой в трапезной ещё примерно с неделю. Потом он куда-то уехал и больше я его не видел.

Через год мне рассказали, что Алексей устроился куда-то на работу личным охранником. Женился. Значит, навыки, полученные в Армии, не утратил. Телохранитель у какого-то богатого коммерсанта. Главное, чтобы сбылось у парня, всё, о чём так мечтал.

Знаю много способов покинуть святую обитель. Много историй могу рассказать из собственного опыта. Кого-то бесы уводят из монастырей через желание иметь семью, работу, деньги, детей. Кому-то не сидится на одном месте и тянет к перемене мест. Случаев много и все они разные. Кто-то, избрав монашеский путь, остаётся на нём навсегда. Но ещё больше таких, кто ломается под бесовскими искушениями, давлением дьявола и, покидая святые места, возвращается к мирской обыденной жизни. Возвращается к страстям, к суете мира, ко греху.

– Элои! Элои! Л амма савахфани? – Боже Мой! Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?

Случаев много и все они разные. Сколько людей, столько и разных судеб. Сложных, трагических, счастливых, драматических, удачных. Слава Богу за всё!!!

Кто-то, избрав монашеский путь, остаётся на нём навсегда. Но ещё больше таких, кто ломается под бесовскими искушениями, давлением дьявола и, покидая святые места, возвращается к мирской жизни. Возвращается к страстям, к суете мира, ко греху. Или просто к обыденной жизни, как у всех. Да! Случаев много. И все они разные. О каждом можно писать. У всех и каждого сложная, интересная судьбинушка Жизнь. Но об этом уже в следующих рассказах.

С благодарностью к моим будущим читателям. Фото из личного архива автора.

Почту в посёлке обычно приносили в монастырь перед обедом. Или сам батюшка игумен забирал в отделении, или приносила пожилая тучная почтальонша.

Письма, телеграммы, почтовые уведомления складывали в храме на прилавке церковной лавки. И те, кому она полагалась, сами разбирали, когда заходили в храм. Сегодня принесла почтальонша, достаточно бодрая женщина лет 55. Она сказала, что есть срочная телеграмма, и попросила позвать того, для кого она предназначалась.

Возле прилавка стояло человек 8 мужчин. Один молодой монах отец Димитрий, высокий, статный, красивый, с немного то ли виноватыми, то ли грустными глазами. Два послушника, один зашел с кухни, второй из гаража. И пять строителей, среди которых был и я.

Послушник Феодор, который помогал готовить на кухне, взял телеграмму, посмотрел и сказал, что телеграмма для Вадима, который месяц назад переехал из монастыря жить и работать в скиту на Волоке. Но, как её туда доставить? Туда или на лыжах идти часа четыре или на снегоходе. А снегохода в монастыре нет. Дороги тоже практически нет. 5 км по тропе охотников, а потом вообще сплошные снега.

Зимняя дорога на Волок, в скит православных отшельников.

И, к тому же, темнеет рано, и мороз за тридцать.

В телеграмме сообщалось о заболевшей матери Вадима, которая жила в городе. Вобщем, желающих отнести пешком телеграмму в скит не нашлось.

Немного подумав, я решил пойти потеплей одеться и доставить это срочное сообщение на Волок.

Само название Волок раньше определяло поселение, то ли каторжан, то ли тех из крестьян, кто в незапамятные времена волокли на себе до реки сплава стволы кедров и сосен на лесопильный заводик. Сейчас же весь Волок состоял из пары рубленных домов, сарая и загона для скота.

Жили там несколько человек. Из тех, кому даже за стенами монастыря казалось жить суетно и шумно. Они брали благословение игумена и уходили ещё дальше в таёжную глушь.

Заправляла всем хозяйством скита бабка Варвара, старая монахиня. Электричества в ските не было, Длинные зимние вечера жгли маслянные лампадки и свечи.

Питались очень просто. Гораздо скудней, чем в трапезной монастыря. Если, не было поста, то потребляли рыбку, которая водилась тут, в протоке, и летом и зимой. А в основном, каши, хлеб, овощи и картошечку.