Эля Джикирба - Лиловый рай. Книга третья

Майкл молча продолжил своё занятие.

– У меня складывается впечатление, что тебя не сильно вдохновляет подобная перспектива. Я прав?

– Да. Ты прав. Не вдохновляет.

– Почему?

Майкл отложил альбом, вытянул вперёд одну ногу, согнул в колене другую и насмешливо посмотрел на аккуратно присевшего на белоснежную замшу дивана Джанни.

– Хорошо. Я объясню. Стиву ни за что не стал бы объяснять, да он и не спросит. Ему… – тут Майкл скорчил гримасу, – неинтересно моё мнение. А тебе скажу.

Джанни обратился в слух.

– Джо, я ведь её даже толком не разглядел. Она и глаз на меня не подняла. Шла сама по себе и ни на кого не смотрела. Так себя ведут те, кто живёт в своём мире, понимаешь? Она же вроде есть, а вроде её и нет. Всё равно что видение, фантом. Ты понимаешь, о чём я?

Джанни утвердительно кивнул, хотя не совсем понимал, к чему клонит Майкл.

– Джо, как можно искать то, чего, в сущности, нет? А вдруг я её не узнаю в той девушке, которую найдут твои парни? Или взгляну на неё и пойму, что ошибался и она совсем не такая, какой показалась мне там.

– Это не проблема, Майк. Никто же тебя не принуждает. Взглянете друг на друга, пообщаетесь, сделаете выводы.

– Да, конечно. Но дело в том, что я не хочу ТАК! Я хочу САМ! Я САМ найду девушку и познакомлюсь с ней. Без посторонней помощи и этих ваших штучек!

Майкл вышел из себя, отшвырнул грифель, которым помахивал в разные стороны во время разговора. Поднявшись, прошёлся по белоснежному пространству комнаты, машинально погладил поблёскивавшую старинной красноватой позолотой статую спящего Будды, задумчиво поглядел в большое окно.

Вернувшись к молча наблюдавшему за ним Джанни, поднял с пола валявшийся грифель, аккуратно положил его на лакированную белоснежную поверхность журнального столика и, присев рядом на диван, мягко спросил у Джанни:

– Скажи, о чём я буду говорить с ней, когда мы познакомимся?

Джанни подумал, что Майкл всегда разговаривает с ним примерно так, как авторы книг по психологии общения рекомендуют разговаривать с детьми и стариками: ласково и с нежностью, вызывающей уверенность в искренности чувств.

– Я не совсем понял, что ты имеешь в виду? – сглотнув некстати появившийся ком в горле, спросил он.

– Что я скажу девушке, если она, к примеру, поинтересуется, где я живу? «Знаешь, любимая, – скажу я ей, – я живу на содержании у богача, который так и не смог определиться, кто он мне – приёмный отец, друг или покровитель». Хотелось бы увидеть выражение её лица в этот момент.

– Если она будет любить тебя, то примет таким, какой ты есть, – возразил Джанни.

– Да, но это не я. Это другой Майкл. Тот, которого вылепил Стив, пластиковый, увешанный цацками, зависимый от его прихотей. А может, рассказать ей, что я не могу тратить заработанные собственной графикой деньги, потому что те деньги, которые я зарабатываю, прямиком идут на закрытый для меня счёт?

– Но ты же можешь тратить любые суммы, Майкл. А твои деньги Стив распорядился перечислять отдельно исключительно для того, чтобы ты чувствовал, что это именно те, заработанные тобой деньги. Они же совсем небольшие, Майкл. Даже не капля в денежном океане Стива, а так, микрочастица.

– Да, но я лишён возможности распоряжаться именно той, заработанной собственным трудом микрочастицей из страха, что меня вообще лишат возможности зарабатывать. Ты считаешь это нормальным?

– Зачем тебе зарабатывать? Нет, то, что ты трудишься, – замечательно. Стив ценит твои усилия и всегда подчёркивает, как он гордится твоим талантом и трудолюбием. А деньги на расходы просто идут с других счетов, только и всего. Какая тебе разница, не понимаю?

– Разница в том, что я пленник в этой тюрьме из золота.

– Майкл, ты утрируешь. Стивви, возможно, излишне опекает тебя, но я уверен, что это временное явление. Слишком долгим был его путь к тебе. Увидишь, он постепенно привыкнет к факту твоего существования и ослабит вожжи. Потерпи ещё немного, малыш.

Майкл улыбнулся и перевёл разговор на другую тему, а Джанни подумал, что опять потерпел поражение.

«Идиот! – мысленно ругал он себя, когда возвращался домой. – В кои веки удалось поговорить – и то не удержался от агитации. Да, ты пытаешься предотвратить крупный конфликт между ними, но признай, что, во-первых, ты его не предотвратишь, а во-вторых, Стивви вряд ли оценит твои усилия. Наоборот, скажет, что ты не особенно убивался, ещё и обвинит в преднамеренности. Признай, Джанни, что он сильно изменился в последнее время. И не в лучшую сторону».

Он думал о будущем, но не видел его. Стив опять хочет обвести вокруг пальца собственную судьбу, хочет подчинить её себе, проконтролировать её ход.

Но ведь ранее ему удавалось?

Может, поэтому ты так защищаешь его, Джан?

Возросшую нервозность Стива тоже можно было понять. На Рождество и последующие каникулы семья Дженкинсов традиционно планировала программу зимнего отдыха, и менять что-либо из-за того, что в его жизни появился Майкл, Стив не мог, да и не хотел.

Празднование Рождества у Дженкинсов всегда начиналось шумно, целым рядом предпраздничных благотворительных балов, корпоративных вечеринок и проводимых в торжественной обстановке вручений премий особо отличившимся работникам, а заканчивалось традиционным походом в семейную часовню узким кругом. После общей молитвы начинался долгий семейный ужин, под мерцание свечей в серебряных канделябрах подавалась на старинном подносе индейка, все пели рождественские песни, вспоминали прошедший год и обменивались сложенными у великолепной ёлки многочисленными подарками, выбору которых загодя отдавали уйму времени.

Через пару дней после Рождества они уезжали подальше из страны, чтобы уже на выезде отпраздновать наступающий Новый год.

Иногда Дженкинсы отправлялись в очередное путешествие не одни, а шумной и весёлой компанией, с друзьями, их детьми, собаками и целым штатом обслуживающего персонала. Уставшие и переполненные впечатлениями, по возвращении ехали кататься на лыжах в Аспен, где Стив давно приобрёл прелестное шале.

Маршруты новогодних поездок в семье подбирали заранее. Собирался специально посвящённый предстоящему путешествию семейный совет, после бурных обсуждений принималось устраивающее всех и, как правило, компромиссное решение. Избранные маршруты часто повторялись, потому что главным для семьи Дженкинсов был не азарт освоения новых, неизведанных путей, а степень получаемого удовольствия от предстоящего отдыха.

К примеру, они полюбили праздновать Новый год в Бразилии, хотя последняя поездка Стиву не понравилась вовсе, что дало Марше повод бесконечно язвить по поводу его капризов, а ему – отказаться от идеи ездить туда в дальнейшем. А не понравилась из-за того, что Стив впервые изменил своим принципам не останавливаться нигде, кроме собственной недвижимости или, на худой конец, закреплённых за семьёй апартаментов в отелях, и позволил Марше принять приглашение её давних друзей – пары одержимых бизнесом и друг другом бывших жителей Нью-Йорка, уже лет десять как избравших Рио-де-Жанейро местом жительства.