Михаил Гарудин - Другое Солнце. Фантастичекий триллер

Глеб просил Василевского сделать для них исключение. Тщетно. Василевский не ее начальник, он не может советовать коллеге из западного отдела, как ей обращаться с сотрудниками. Но он честно позвонил туда. Ответ был таким же: «желающих много», «иждивенцы есть», «пока не уволили», «нет права», «порядок есть порядок»…

Сутулясь и кутаясь в плащ, начальник прошел вдоль строя вдохновленных поисковиков и пожимал всем по очереди руки. Ваня Бессмертников, Джим Стоун, Люсия Жерак, Анто Петрович…

Загробный низкий голос диктора вещал из громкоговорителя:

– Сегодня, мы провожаем в поход наших лучших астронавтов, доверив им нести на своих плечах нашу мечту о новой Обители для Человечества, о Великом Познании. Сейчас, когда на Земле 50 миллиардов жителей, кто-то должен найти «Новый Дом Человечества», чтобы решить острейшую проблему современности, вдохнуть новую жизнь, новые надежды. Мы будем гордиться вашим подвигом, друзья! Вашим подвигом будут гордиться ваши семьи! Пусть, покидая на годы Землю, вам будет легко на душе при мысли о том, что вы совершаете великое дело, что наше Агентство заботится о ваших родных и близких, которые с гордостью и терпением ждут вас, пусть вас укрепит и поддержит в трудную минуту понимание великой цели, которая поставлена перед вами, и которой достойны вы, лучшие из лучших…

Диктор продолжал бредить, но уже никто его не слушал.

– Мы не прощаемся с вами, ребята, кх… – кашлянул диктор и стало впервые понятно, что это живой человек. – Мы говорим до свиданья, до встречи, удачи вам! Родина ждет вас! Человечество верит…

Глеб медленно присел на корточки, коснулся ладонью мокрого бетона и прикрыл глаза, просто мысленно прощаясь с Землей, не зная, что прощается, похоже, навсегда. Из дюжины астронавтов только трое вернутся домой. Только трое…

Первые звонки уже тогда раздавались, но никто не воспринял их всерьез. А кто будет серьезно относиться к показухе, бюрократической возне чиновников, когда проблема перенаселенности Земли не решена? До сих пор, ни одной планеты пригодной для полноценной жизни еще не найдено, и вопрос о глобальном переселении стоит все также остро. Поиск нельзя остановить. Рано или поздно, ему или кому-то другому удастся найти НДЧ, но для этого ведь кто-то должен его искать…

– Ха, ха, ха, – отрывисто и издевательски продекламировал нынешний Глеб прошлому Глебу. И от этого ему захотелось рассмеяться уже по-настоящему. Но какой прок копаться в прошедшем? Другое время – другие мысли. Он никогда не гнался за престижем и славой, ни ради денег, ни даже ради места на Земле, он просто следовал своему предназначению, с самого детства. Иначе не мог и представить. Мы свободны только когда ищем знание. Мы ищем знание потому что свободны.

Времена… Да, они часто меняются, и что поделаешь: кому-то повезло успеть в свое время, кому-то повезло попасть в новое, а кому-то не повезло совсем. А может быть им повезло не увидеть нового времени?

Он судорожно сглотнул комок застрявший в горле. Пальцы на руках и ногах все же ожили. Надежда на перебитый позвоночник, и таким образом легкий девятичасовой выход из затянувшейся, как ему казалось, игры, к огорчению Глеба, не оправдалась. Значит нехрена тут раскисать, нехрена валяться! Вперед, капитан, надо грузить ваш лед, вы ведь заказывали? Заказывали свободу и знание? – Извольте! Глеб напрягся и сумел высвободить правую руку. Теперь можно себя немного выкопать. Если чуть извернуться и выгрести это серое хрустящее крошево из-под себя, то вполне реально и вторую руку освободить.

С тех пор, когда ему так и не позволили вернуться на Землю, его гложет только один вопрос: что же случилось с Лисс? Она развела мосты, оставив его в прошлом? Ну зачем ей скрываться, он бы понял и принял все. Лисс, хрупкая и ласковая, решительная, горящая и рвущаяся к звездам. Ее мечта меньше всего походила на бесплотную и отвлеченную фантазию. Это был отчаянный поиск выхода из круговорота земных несправедливостей. Прямая и решительная, бескомпромиссная… Такие люди все еще рождались на Земле и чаще всего не могли приспособиться к нормам, принятым в обществе конкуренции и потребления. Они старались избрать стезю максимально далекую от этого общества. Больше всего таких было в поисковом братстве. Воинствующие идеалисты, самоотверженные иногда до глупости, мечтатели и романтики, ищущие высшей правды у Вселенной или пресловутый НДЧ. Во все времена они были, и всегда их было не так уж много. Иногда они ошибались. Иногда они открывали. Иногда создавали подлинное и вечное. Иногда пропадали в безвестности и забвении. Одной из этого племени была Лисс.

Возможно ли, чтобы она сильно поменялась за эти годы? Чтобы ее очарование космосом прошло и она избрала более правильный по человеческим меркам, земной путь: вышла замуж, родила детей и теперь живет на каком-нибудь прекрасном острове? Сам же уговаривал ее, из-за страха потерять…

Пусть так. Но неужели теперь прошлое кажется ей столь постыдным? Неужели ее мечта и все, что с ней было связано, внушает сейчас ей отвращение?

Нет, не может быть, – не верил Глеб. – Никогда она такой не была, и не стала бы. Что-то произошло…

Пробовал он навести справки и через знакомых в АКПО, еще в прошлом году, как только прилетел, и позже, но тщетно. В Агентстве напротив ее имени и фамилии стоит скупое: «нет данных». Кто-то сказал, что так бывает по требованию самого сотрудника, когда он хочет закрыть свое личное дело для любопытствующих.

Знать бы, что у нее все хорошо. Хочется верить, что она живет где-то там, на прекрасном острове, ничего не знает и счастлива… и тогда можно спокойно забыть. Забыть, конечно, не получится, но хотя бы просто успокоиться. Только вот почему-то каждый день она является ему в снах и просыпаясь, он задает в пустоту одни и те же вопросы: где ты? что там с тобой? – Без ответа. И чувство такое, что нет у нее счастливого острова.

Глеб насилу выполз из-под глыбы и поднялся на ноги, отряхиваясь:

– Хватит умирать. Давай, парень, займись делом!

Лед тяжелый, медленный. Его надо поднять и толкнуть, чтобы попал в слегка помятый кузов грузовика. Потом повернуть, чтобы места меньше занимал. То же со следующим куском.

«Наверно, я похож на Сизифа, – отметил про себя Глеб. – Но мне получше, чем ему. У меня хоть перспектива есть, эдакая свобода выбора. Вялая, конечно, но все же».

Каждое действие дается не просто в условиях низкой гравитации Фебы. Но Глеб приспособился. Перекинул стропы с борта на борт, принайтовав груз, залез в кабину. Грузовик покатился, затем приподнялся над поверхностью и заскользил вперед.

– Ну вот! Пилу забыл! – опомнился он, повернувшись к подсвеченному серому склону ледника. Возвращаться не хотелось. Еще ходку надо точно сделать. А пока, пусть полежит.