Олег Дыбцин - Мысли. Строчки. Записки ворохом… Сборник стихов

Капелью звонкой юный март,
Ударил в краешек карниза.
Встречай любимый «Рифмоград»
Весны начавшейся сюрпризы.

Открой все окна и впусти,
Теплынь в дома кустом цветущим.
Строкой рифмованной в горсти,
Раздай любовь свою живущим.

Раскинься солнцем вдоль аллей,
Порадуй всех, кто к рифме склонен,
Что скоро шумом тополей
Центральный Парк будет наполнен.

Порадуй жителей своих,
Улыбкой с запахом мимозы.
Пусть льется по бульварам стих
Твоим в рассвет рыжеволосый.

В признаньях льется о любви —
О самых светлых в мире чувствах!
Ты знаешь, взять и вдохновить,
Ведь тоже – высшее искусство!

Снова я признаюсь в любви
Черным грифелем к белой бумаге,
Нежной рифмой, мы с ней «визави»,
На своем тихом Архипелаге.

Что роднит нас? Какая кровь?
Какой импульс? Какие страсти?
Мягким почерком в эту любовь,
Как сумел угодить и пропасть я?

Непорочная, буйная связь,
Охватившего вдохновения…
Ну откуда скажи ты взялась,
Верховодица настроения?!

Кипятком заливаешь мозг,
Хороводишь ночами всполохом…
Ночи тающей каплет воск…
Мысли, строчки, записки ворохом.

Прокурил до слезы темноту,
Крепким кофе давя бессонницу,
Называя тебя одну
Своей Музой, своей Рифмородицей!

Обнимет снова тишина…
Я закурю и руки холодом.
Четвертый год тебе нет сна,
Ты все приходишь ко мне всполохом.

Приходишь ты и говоришь:
«Не мучай сам себя напрасно,
Мне хорошо, я принял тишь…
Не рви себя – тебе опасно».

Зажгу церковную свечу,
Я над твоею вновь могилой,
На третьем тосте промолчу…
Ну, как же так? Рвут глотку жилы.

Я вижу, как растет твой сын,
Он мне, как ты, и чуть дороже…
К тебе пришел я вновь один,
Зачем все так, скажи мне Боже!

Я знаю, как ты молча мог
Пойти в атаку без «разгрузки»…
Ну, ка же так, ответь Санек,
Вновь кулаки звенят до хруста.

Я помню тот последний бой,
Когда мне в ноги отскочило.
Меня ты прикрывал собой,
Санек, все это было, было!

Ну, как же так, скажи мне, Брат,
Четвертый год к тебе хожу я,
Как смог ты жизнь свою отдать
В размен на чью то, на чужую?!

Я видел пляски девяностых,
Всосав нутром похмельный бред.
Хотел я верить будет остов,
Не кровью пролитых побед.

Но нет, терзали, как могли,
Всю нашу суть и поколенье.
До сорока не дожили,
Мои погодки – волчье племя.

Свернула набекрень мозги,
Внезапно данная свобода.
Не те нажались рычаги,
Не той рекой мы шли без брода.

Жизнь улыбалась, как могла-
Кому тюрьмой, кому войною,
До сорока не дожила,
Та молодежь с больной судьбою.

Ведь просто выпала клочком,
Ушла за край не ровным строем…
На троне снова палачом,
Сидят вершители историй.

Вам мало что ли было нас,
За поколение взялись «Пепси»?
Портреты новые в анфас,
По всей стране опять развесьте.

Ну вот и повод новый в феврале,
Из года в год к одной и той же дате.
Накрыто все, как надо на столе
И Батя мой с утра уже поддатый.

А я листаю дембельский альбом
И снова импульс в мозг нейронным током,
Мальчишеские лица вижу в нем —
Все те же с кем служил в краю далеком.

Июльский вспомнил день. Повестку в срок.
Мать всю в слезах… Вокзалы..Перегоны…
Слова Отца: «Не подведи, сынок,
Служи по-чести, не срами погоны!»

И я служил, как наставлял Отец —
Был верен долгу, совести, присяге…
Я видел, как стучит в «броню» свинец
И представляют как живых к «Отваге».

Взгляну на фотоснимки еще раз,
Пусть будет пухом павшим всем земля.
Я так же, Братцы поздравляю вас
Сегодня с 23 февраля!

Лизнул февраль окно мое дождями,
Вот это да, погодный закидон!
То снег идет и ветер воет псами,
А то и в пору брать на выход зонт.

Свинцовым сплавом покатилось небо,
Куда-то в край ссутулившихся крыш.
В башке звенит мелодия тустепа,
А в сердце май, раскинул свою тишь.

Зачавкал снег, разлившись под ногами,
Куда грести? Не видно берегов,
Вспорхнула мысль поделкой оригами:
«Сейчас бы к морю, к золоту песков».

Свернул проулком, ну а там дворами
Путь сокращу к кафе «У трех дорог».
Там разрешу мне душу остограмить,
Официанту, пусть готовит грог.

Прижал опять к груди, как мог
АКСУ рукой дрожащей.
Погладил точенный клинок,
В последнем бое жизнь мне давший.

И закипела в венах кровь…
Тебя по – памяти целую,
Все так же с верою в любовь —
Как Мать, любимую, родную.

Заныло сердце… порвалось…
Курю, а тело бьет одышкой,
Мне вновь все ощутить пришлось
Уже не срочником – мальчишкой.

По новой лычки на погон,
Все ту же боль мне нагрузили.
Патрон в рожок, еще патрон,
Вновь пальцы памятью заныли.

Щелчок чеки и в нервах хруст —
Боекомплект свой проверяю.
Крестом нательным вновь Иисус
Под сердцем дрогнул… Не прощаю!

Взглянул на молодых юнцов,
Они уже не те, что раньше.
Любой из них сейчас готов
Со мной таким же быть «пропащим».

И дрогнул глаз, пошла слеза,
До рта пошла, вновь обжигая.
Им смерть лишь может приказать
Открыть собой ворота рая.

Ведь каждый час и подлый миг,
Для нас здесь может быть последним.
По телу дрожь… уже отвык
Идти по минам с фланга первым.

Что же главней всего, трезвость ума,
Или горячее сердце и буйство чувств?
Ты же дала мне повод невинный сама —
Удариться мыслями о фигуру твою и бюст.