Анна Синельникова - Дауншифтинг. Записки на полях. Сборник стихов

есть издержки профессии
такие как агрессия

такие как
языки пламени
вырывающиеся из самого рта
как красного знамени
красота
как изогнутый серп
и бьющий больно по наковальне молот
как тебе подают десерт
когда ты не испытываешь голод
как чужие отпечатки
на двери туалета
и бутылки початой
плохая примета
так издержки профессии-
агрессией весело
просканировать мир
на наличие чёрных дыр

агрессия – не депрессия

а её нарядный мундир

катализатор движущихся дней
твои напевы и улыбки
я принял всех уже гостей
я угостил изрядной долей той наливки

что с этикеткою простой стояла
что называлась «грусть»
но там ещё её ни мало
но за неё я что-то больше не берусь

мне милой стала та бутылка
из тёмного стекла
рука и глотка к ней привыкла
как только в свет сей извлекла

на этикетке слово лишь простое
там РАДОСТЬ крупным шрифтом
я понимаю что такое
не стоит путать с социальным лифтом

но радость сердцу ближе
чем череда бумажных благ
я был уже в Париже
но там бутылки выглядят не так

Пляшут огоньки метаэлиты
Там и там разбросаны их энергий сгустки
Мегатонны крови пролиты
Чтобы называть себя просто русским

Это не басня и не крик отчаяния
Это созерцание иных пластов
Это ветер, энергий качание
От постоянно выбрасывающих что-то ртов

Движется мир напитанный страхами
Мир убаюканный сказками и верами
Мир выпестованный монахами
Мир защищённый брустверами

На его изнанке холодно, мерзко
Но она согревает настоящее
Натирает души до блеска
Творческой работой кипящей

Наращивается яркого света облик
Растёт он и вширь, и вдаль
Чтобы ты – виновник
Вертел и впредь
благостно так календарь

этих чувств «невыплаканна-рана»
сушит, стягивает кожу
мир исполненный обмана
вновь натягивает вожжи

на спине чуть заживают струпья
молодой наивной кожей
я стою у перепутья
и сомненья душу гложат

камень – не бумага – не сотрёшь с него признанья
сколько б ни было бы страха
жаждет тело наказанья
унижения не сила

лишь завеса от всего мирского
всё сполна спина уж ощутила
ты её теперь совсем не трогай
этих чувств не выплакана рана

жаждет, жаждет
«отомщенья»,
чтоб была достигнута нирвана
полным отрешеньем
от общенья.

Мы в невесомости
Как важное кино
Идём по совести

В тепло

Не спрашивай
Сорвётся дятел

С твоих высот
И много ещё пятен
Вдоль радуги пойдёт

Кусай в молитвах
Прорехи
Возделывай вопрос
Мы не историки
Мы самовольно выбранный гипноз

Черпай с колодца
Чёрную историю
И выливай на луг
Всё это трудно поддаётся
Чтенью вслух

Одно, к чему стремятся губы
Одно, к чему идёт восторг

И воспевают трубы
И бьёт призывный гонг

Пустить по вене молоток
В палатах выжечь имя
Пуская на поток: «Храни меня»

не выходи из тёмной комнаты
не совершай ошибки
никем не станешь понятым
лишь озаришься светом липким

лишь заблестят твои глаза
наполненные влагой
не выходи, ведь выходить нельзя
с исписанной рельефами бумагой

не выходи и не блистай
сиди во тьме, читай до дыр
и никого не допускай
в свой тёмный лиромир

не выходи из тёмной комнаты
не озаряй свои чресла упрямым светом
и лишь покойники
способны нам поведать всё об этом

сиди в тиши, в глуши
кромешной тьмою напоён
не открывай своей души
храни затворенным её дверной проём

чего сознанье бьётся
и ищет пятый угол
когда в дугу не гнётся
улыбка чудищ, пугол

я вышел из сирот
я вышел ярко и надменно
но вам доставило хлопот
всё это несомненно

курите мир как смерч
затягивая в лёгкие
игра не стоит свеч
они прогорклые

и масло не донесть
оно разлилось в коридоре
была б благая это весть
никто б не спорил

чудес витают льдинки
растапливаясь светом
и выпадают в мир слезинки
волшебного момента

но мир суров, натужен
не принимает их
ему поэт не нужен
что не несёт сокровищ дорогих

ментальные же закрома
богатством нынче не зовутся
но отсыревшие дрова
однажды вспыхнут и займутся

всем пламенем их, светом и теплом
глубины чуждых душ
и мир всего одним востребованным вдруг окном
возьмёт и превратится в ладный куш

его богатства станут несомненны
дороже и не будет ничего
чем те душевные домены
что приютили честного его

я зарастаю
травой
и прочьей шерстью
скукоживаюсь как рана
и покрываюсь струпьями
жестью
как будто бы долго что-то стирала
из памяти лестью

как будто что-то отрабатывала
но не пришёл медбрат
засвидетельствовать как я
стала сильней от утрат

а на туго стянувшейся коже
всходят маки, васильки, прочая живность
вот ты мне скажи
а что ты вкладывал в это понятье «наивность»

что смог отлететь на огромное расстояние
как будто на дне карцера раздался взрыв?
я знаю оно переменчиво такое состояние
когда ты серьёзно жив

а когда всё как в тумане
и истины эти две вместе сложив
только на секунду сильнее ведь станем
насвистывая мотив априори который лжив

жизнь скучна и однообразна
а еще она и заразна
и китель уже не променять
на шпалик
и ты не гном
а виталик
и утюг не выглядит бешенным
и обои дыру занавешивают
ту которая в пропасть ведет нездешнюю
даже не в тьму кромешную
а в космическую пастораль прямиком
скучно быть слабаком
ни на что не способным пигмеем
ведь когда все мы болеем
у нас нет другого выбора
изгонять не дьявола, а пидора
из-под сахарницы и стопки с водкой
это не таракан был бы тараканом
сидел бы за эти ходки